Правитель Пустоты. Карающий орден

– Видишь этот купол? – спросила хетай-ра, указав рукой на то самое полуразрушенное круглое строение, едва ли превышавшее в высоту два человеческих роста. – Это сардобы, старинные колодцы пустынь. А еще – это один из знаков, по которым можно найти любой Бархан. Мы совсем рядом с городом.

Профессор подозрительно посмотрел на свою спутницу, но решил ничего не говорить, а просто подождать, куда же приведет его Лантея. Девушка подняла взгляд, сверяясь со звездами, и после двинулась в ей одной известном направлении. Около четверти часа путники карабкались по крутым склонам статных дюн, спускались с высоких гребней и, утопая по лодыжку в песке, вновь лезли на вершины барханов, пока не подошли к кряжу невысоких холмов из песчаника. Хетай-ра уверенно начала взбираться на островок твердой породы, который возвышался над океаном пустынь. Ровная возвышенность широкого каменного плато была хорошо защищена от песка, который сюда лишь изредка приносило ветром.

А посередине этой площадки располагался огромный приплюснутый купол из толстого темного стекла, напоминавший исполинских размеров зрачок, устремленный в небо. Блестящая ровная поверхность слабо блестела в свете звезд, словно непроницаемая озерная гладь.

Пока Ашарх пытался понять, как этот гигантский купол-блюдце, который едва ли мог быть сотворен руками простого смертного без применения магии, оказался на вершине каменного плато, Лантея уже подошла к краю стекла. Она присела и коснулась пальцами непроницаемой темно-зеленой поверхности.

– Иди ко мне, – подозвала спутника девушка. – Согласись, если специально сюда не залезть, то никогда не найдешь вход в город.

– А это вход в город? – неуверенно переспросил Аш, пытаясь что-нибудь разглядеть через толщу стекла.

– Да. И пройти через него могут лишь хетай-ра. Смотри.

Лантея сосредоточила свой взгляд на руках, которыми она легко касалась купола.

– Kzheomon-shate, Ewan’Lin.

Мужчина, не веря своим глазам наблюдал за тем, как стекло постепенно начало таять под пальцами девушки. Сначала появилась небольшая лунка, которая плавно разрослась до размеров тарелки, а после в куполе образовалась сквозная дыра, откуда сразу же пахнуло теплым воздухом. Провал увеличивался, пока круглое отверстие не достигло в диаметре пары метров. Внутри было достаточно темно, и все, что удалось разглядеть профессору, это как жидкое стекло, подчиняясь пальцам хетай-ра, начало формироваться в широкую лестницу, ведущую вниз.

– Я закончила, – сказала девушка, встряхнув кисти рук и поднимаясь на ноги. – Пойдем, Аш.

Преподаватель шагнул в сторону купола, заглядывая в провал. Полупрозрачные стеклянные ступени, созданные магией Лантеи, уводили в темноту, теряясь в тягучем непроницаемом мраке. Впервые обыкновенно уверенный в себе профессор ощутил слабый укол неясного ужаса, который был порожден безызвестностью. Словно там, в чернильной мгле, его не ждало ничего хорошего.

– Не бойся.

Неожиданно приосанившаяся и мгновенно посерьезневшая хетай-ра шагнула было в сторону прохода, но Ашарх неожиданно цепко схватил ее за руку, вспомнив об одной важной вещи.

– Постой. Тея, я должен кое-что отдать тебе.

– Это не может подождать, пока мы не попадем в город? – нахмурившись, спросила девушка.

– Нет. Мне велели передать тебе письмо строго перед входом в Бархан.

Белые брови Лантеи удивленно взмыли вверх, она в полном молчании покорно ждала, пока профессор достанет из обережного мешочка маленький перевязанный зеленой лентой свиток и передаст его в руки спутницы. Бумага потемнела и примялась, но само послание уцелело.

– Письмо? Кто велел тебе отдать его мне именно здесь? Что за недоговорки, Аш? – с подозрением спросила хетай-ра, вертя в ладонях свиток.

– Твоя тетя. Читай.

Тонкие пальцы ловко потянули за узел, сдергивая ленту. Скрученная бумага развернулась, и девушка углубилась в торопливое чтение, по мере которого лицо ее постепенно становилось все бледнее и печальнее, а руки начали мелко дрожать. На последних строках Лантея не выдержала – свиток выпал у нее из ладоней и, мгновенно подхваченный ветром, отлетел на несколько метров.

Ашарх хотел было броситься за письмом, но замер на месте, не сводя взгляд со своей спутницы. Она будто окаменела, так и не опустив дрожавшие руки. Выбеленное звездным светом лицо напоминало маску, на которой застыло выражение непередаваемой тоски и боли.

Но глаза ее были сухи. Ни одной слезы не скатилось по впалым щекам Лантеи. В тот момент она чувствовала лишь жгучую горечь и чудовищное опустошение, рвущие ей сердце.

«Мой свет,

Ты стоишь на пороге своего родного дома. Вновь так далеко от меня, словно и не было этих двух лет счастья и спокойствия. Но не грусти, ведь это дивное время я не забуду никогда.