Право на легенду

— Павел, а Павел! — позвал сосед, рыжий, костлявый паренек из ремесленного. — А чего тебя в газету не сфотографировали? Могли бы и в палату прийти, я так считаю.

— Могли бы, — согласился Павел. — Лентяи. Выпишусь, я им припомню.

«Да, теперь я герой, — кисло подумал он. — Верочка, должно быть, так и сияет от счастья. Как же, ее милому — и такое внимание!

И ребята тоже небось думают: вернется Паша в ресторан, популярным человеком станет, заказов на сотню в вечер сорвать можно… Только не будет этого, мальчики. Некогда теперь Павлу Вершинину, многое ему сделать надо».

— Наденька! — позвал он. — Наденька, голубушка, тут ко мне такая рыжая придет, симпатичная. И ребята с работы. Не приходили еще?

— Не приходили пока. Я их сразу пущу.

— Не пускайте их, скажите, что у меня этот… Как его? Шок у меня болевой. Или что я память начисто потерял, никого не узнаю и узнавать не хочу. Ладно? Очень вас об этом прошу.

День шестой и седьмой

1

Погода в субботу была не ахти какая: пасмурная, безрадостная. Хорошо хоть, дождь не зарядил или того хуже — снег.

Жернаков с утра усадил Настю в машину и поехал на базу отдыха. Настя была настроена благодушно. Женька ей машину починил стиральную, в сарае все по полочкам разложил, старые газеты и журналы на чердак забросил — выкидывать все-таки жаль, мало ли что. Кроме того, он сегодня спозаранку сидит у себя в комнате и бубнит. Готовится всерьез.

Заводская база отдыха — лучшего названия почему-то никто не придумал — представляла собой по сути дела спортивно-туристский городок, где и зимой и летом можно было заняться, чем душа пожелает: хочешь — рыбу лови, хочешь — с гор на лыжах катайся, хочешь — в домино, а хочешь — лежи в гамаке да книжку почитывай.

Жернаков так и собирался сделать, только у него ничего не вышло. Пришел Бадьянов, потом Кулешов на мотоцикле приехал, потом Галка Замятина с ребятишками; образовалось общество, которое потребовало жарить шашлыки и печь картошку. Одним словом — получился пикник. Правда, Настя все же ухитрилась насобирать грибов.

…А поздним вечером, часов в одиннадцать, когда все уже почти угомонились в своих дощатых домиках, Жернакова разбудил стук в дверь. На пороге стоял начальник цеха Бучкин, озабоченный и серьезный.

— Я за тобой, — сказал он. — За тобой я, Петр Семенович. Дела, понимаешь…

— А какие дела? — сонно спросил Жернаков. — Ты чего среди ночи по домам бродишь?

— Рад бы не бродить, да конфуз может получиться неслыханный. На всю область может получиться конфуз, не говоря уж, что на весь Тихий океан. Запороли там ребята кое-что. Все сделали, как положено, двумя руками расписаться не стыдно, и вот — конфуз… А «Дальний» завтра утром снимается. Касимов говорит — стратегическое задание у них.

— Касимов далеко пойдет, — сказал Жернаков, одеваясь. — Ладно, поехали, чтобы конфуза не было. Работа сложная?

— Да уж не стал бы тебя зазря беспокоить.

До города их вез Сергей: успел уже оформиться на машину. Снова напомнил, что племянника приведет.

— Веди, веди, — согласился Жернаков, — а то Бучкин меня уже упрекает, что я учеников не имею.

В цехе они застали Тимофея, Замятина и Колю Рыбалко. У Рыбалко синяк под глазом вздулся до невероятных размеров и полыхал сине-зеленым пламенем.

— Подрался, что ли? — хмуро спросил Жернаков.

— Куда там! Вот она, зараза. — Он протянул замысловатый кусок железа. — Я ее как нажал, а она меня как свистнет!

— Работнички! Авангард, черт вас дери! «Нажал…» Ты нажмешь, переборки треснут! Первый раз, можно подумать.

— Да ладно, отец, — сказал Тимофей. — Аврал ведь. Ты же сам против авралов, знаешь, какая работа бывает, когда торопишься. Зато все остальное на высшем уровне сделано. Гарантию им на две кругосветки даем.

— Мать одну оставил, она теперь неделю мне вспоминать будет, — все еще ворчал Жернаков. — Где работа, показывайте.

— Да вот же она. — Бучкин кивнул на небольшую округлую деталь, завернутую в промасленную тряпку. — Надвое переломилась.

— Ага, — Жернаков повертел деталь в руках, посмотрел на Бучкина. — Ну, Алексей Иванович, ты что-то совсем зарапортовался. Сложная работа! Да эту фитюльку тебе кто угодно выточит. Ты у меня на дне рождения что говорил? Ты говорил — нечего козлом прыгать! Вот и Тимофей свидетель, как ты меня все призывал беречься да остерегаться, а тут я тебе мальчишка, кузнечик — из кровати скок! Было бы чего ради.

Жернаков действительно рассердился. Понятное дело, когда по нужде беспокоят. А тут прямо насмешка, иначе не назовешь. Сам распустил, конечно, сам слабину дал.

— Ладно! — сказал он в сердцах. — Коли приехал, чего теперь. Тащите кто-нибудь поковку.

— Нету поковки, — смиренно сказал Бучкин. — Какая же поковка, Петр Семенович? Деталь-то не серийная. Была бы поковка, ты бы сейчас второй сон досматривал.

— Вот так, отец. — добавил Тимофей. — Выкручиваться надо.

Злость у Жернакова как рукой сняло. Такого он не ожидал. Одно дело — работать по заготовке, которая вчерне уже повторяла все контуры будущей детали, другое дело — точить из цельной болванки. Тут не раз подумаешь.

— Ну? — спросил Бучкин.