Право на «лево». Почему люди изменяют и можно ли избежать измен

Секретность – главный организующий принцип неверности. Измена всегда остается в тени основных отношений; неверный партнер всегда надеется, что его измена так и не будет разоблачена. Именно секретность усиливает эротическое влечение. «Секс и уловки – изысканный коктейль», – пишет журналистка Джулия Келлер. Нам с детства знакома радость хранить секреты. Секреты позволяют нам почувствовать себя сильнее, они делают нас менее уязвимыми и более свободными. Но во взрослой жизни это запретное удовольствие уже не встречает одобрения. «Я всегда жила по принципу «что видишь, то и получаешь», – говорит Анджела, педантичная ирландка американского происхождения, которая, работая помощником юриста, закрутила роман с клиентом и поняла, что ей нравится скрываться. – Обнаружив, что могу действовать вразрез с собственными ценностями, я немало удивилась и в то же время обрадовалась. Однажды я говорила с сестрой, которая без умолку осуждала изменников, а я лишь внутренне улыбалась своему секрету. Она ведь и не представляла, что смотрит в лицо «злодею».

Описывая эту горючую смесь вины и наслаждения, Макс признает: «В один момент я ощущал себя негодяем, а в следующий уже понимал, что касаюсь самой сути того, что отчаянно хотел почувствовать снова». Максу сорок семь, у него трое детей, один из которых с церебральным параличом, и он непреклонен в своем решении молчать: «Я никогда не скажу жене, что нашел спасение в другой женщине, но и сожалеть об этом не буду. О таком не надо говорить. Это единственный выход! Интрижка окончена, а моя тайна живет».

Один из важных атрибутов секретности – ее способность создавать иллюзию автономии и контроля. Об этом часто упоминают женщины, но также говорят и мужчины, которые чувствуют себя так или иначе лишенными власти. «Когда ты чернокожий мужчина в белом мире науки, тебе приходится играть по правилам. Таким, как я, там не разгуляться», – объясняет Тайрел. Меня не удивляет, что все его романы разворачивались там, где он сам

мог устанавливать правила. «Всюду меня контролировать не получится» – именно такая мантра сопровождала все его интрижки.

Изменам сопутствует риск, опасность и непокорная энергия недозволенного. Не уверенные в следующем свидании, мы замираем в предвкушении. Запретная любовь обитает в замкнутой вселенной, отгороженной от остального мира. Романы расцветают на окраине нашей жизни, и их очарование не исчезает, пока они не выходят из тени на свет.

Однако хранить секреты тоже бывает нелегко. Обосновавшись в сердце измены, они подпитывают обман, отрицание и уловки и стимулируют разработку сложнейших стратегий жульничества. Двойная жизнь порой приводит к изоляции; с течением времени она провоцирует жгучий стыд и подпитывает ненависть к себе. Когда я спросила у Мелани, почему она решила положить конец своему шестилетнему роману, она ответила: «Ощущая вину, я все еще считала себя хорошим человеком, поступающим плохо. Но избавившись от чувства вины, я потеряла уважение к себе. Я просто плохой человек».

Для обманутого партнера раскрытие тайны может стать губительным. Многие люди, особенно в США, утверждают, что сильнее всего их ранят бесконечные обманы. Я слышу это снова и снова: «Дело не в том, что он изменил, а в том, что солгал». И все же осуждаемая на одном конце света скрытность на другом считается «осмотрительностью». Там мне рассказывают истории, в которых ложь и обман – неотъемлемые атрибуты измены. Ранит и унижает тот факт, что изменник не сумел достаточно хорошо скрыть свои похождения.

Любой разговор о неверности требует обсуждения секретов. Но также стоит задать себе вопрос: а что насчет личного пространства? Где кончается личное пространство и начинается секретность? Можно ли считать слежку адекватной предупредительной тактикой? Требует ли близость абсолютной прозрачности?