Право на «лево». Почему люди изменяют и можно ли избежать измен

Мы стали считать немедленное удовольствие и бесконечное многообразие своей прерогативой. Предыдущие поколения учили, что жизнь предполагает жертвы. «Невозможно получить все, что хочешь». Еще полвека назад эта фраза имела смысл, но кто моложе тридцати пяти и сегодня живет по этому завету? Мы упрямо отвергаем неудовлетворенность. Неудивительно, что ограничения моногамии порой приводят к панике. В мире безграничного многообразия вариантов мы сталкиваемся с тем, что мои друзья-миллениалы называют страхом упущенных возможностей. Этот страх толкает так называемую «гедонистическую мельницу» – бесконечный поиск чего-то лучшего. Как только мы получаем желаемое, наши ожидания выходят на новый уровень, из-за чего мы не чувствуем себя более счастливыми. Культура свайпинга[3] привлекает нас бесконечными возможностями, но в то же время она сопряжена с некоторой тиранией. Знание о готовых альтернативах приводит к невыигрышным сравнениям, ослабляет преданность и не дает нам наслаждаться моментом.

Переход от экономики производства к экономике впечатлений, произошедший в западном обществе, привел к переменам в структуре отношений. Как пишет философ Ален Де Боттон, брак превратился «из института в процесс освящения чувства, из внешне санкционированного обряда инициации во внутренне мотивированный ответ на эмоциональное состояние». Для многих слово «любить» из глагола перешло в существительное, которое описывает неизменное состояние энтузиазма, страстной влюбленности и желания. Качество отношений теперь определяется качеством опыта. Что хорошего в налаженном домашнем хозяйстве, стабильном доходе и воспитанных детях, если нам при этом скучно? Мы хотим, чтобы отношения вдохновляли и трансформировали нас. Их ценность, а следовательно, и длительность напрямую зависят от того, насколько они удовлетворяют нашу жажду впечатлений.

Все эти новые прерогативы развивают историю современной неверности. Сегодня отличаются не наши желания, а наш настрой, ощущение, что мы вправе – и даже обязаны – их иметь. Теперь мы главным образом служим себе – даже за счет всех тех, кого любим. Памела Друкерман замечает: «Высокие ожидания в отношении личного счастья могут даже усиливать нашу склонность к изменам. В конце концов, разве мы не вправе завести роман, если это позволяет нам почувствовать удовлетворение?» Когда во главу угла ставятся личность и чувства, стремление к изменам получает новые оправдания.

Следующее поколение

Все это приводит нас к детям Сильвии, близнецам Заку и Мишель. Сейчас им около тридцати, и они само воплощение миллениалов. Культурный ландшафт, в котором они обитают, определяют ценности, заложенные их родителями, – индивидуализм, самореализация, эгалитаризм – с новым акцентом на аутентичность и прозрачность. Важную роль в их жизни, в том числе сексуальной, играют технологии. Их либидо находит выход в приложениях вроде Tinder, Grindr, Hinge, Snapchat и Instagram.

Ни Зак, ни Мишель пока еще не вступили в брак – как и их друзья, они посвятили свою юность образованию, путешествиям, работе и играм. Они выросли в открытой сексуальной среде, которая не была знакома ни одному из предыдущих поколений. У них было больше возможностей, но и больше неопределенности; меньше границ, но меньше и принципов. Молодому гомосексуалисту Заку не пришлось узнать, каково это – тайком посещать подпольный гей-клуб, где все мужчины женаты на женщинах. Ему даже не пришлось совершать каминг-аут, потому что он никогда не скрывал своей сексуальности. Из кино он знает об опасностях СПИДа, но в кармане у него лежит профилактическая таблетка, которая обезопасит его. Когда однополые семьи стали последней ступенью эволюции института брака, он опустился на одно колено и сделал предложение своему парню Тео на глазах у всех сотрудников юридической фирмы, в которой они работают. Теперь они надеются однажды создать собственную семью.

Мишель занимается предпринимательством и руководит небольшой компанией в сфере виртуальной реальности. Она не сидит дома и не ждет, пока зазвонит телефон. Когда ей хочется найти компанию, она просто открывает нужное приложение. Она мечтает выйти замуж, но не торопится под венец. Она даже заморозила свои яйцеклетки, чтобы не переживать о биологических часах, а денег на ее счету достаточно, чтобы никогда не зависеть от мужа. «Даже если я завтра встречу прекрасного парня, с детьми я предпочту повременить еще лет пять, – объясняет она. – Я хочу пожить с человеком и насладиться отношениями, прежде чем мы станем родителями». Она называет этот период совместной жизни «бета-тестом» отношений. «К тому же, – добавляет Мишель, – если я так никого и не встречу, чтобы стать матерью, парень не нужен». Секс, брак и дети раньше шли в одном пакете. Но не теперь. Поколение беби-бума отделило секс от брака и продолжения рода; их дети отделяют продолжение рода от секса.