Право на месть

Подозреваю, девчушка ненавидела отражение в зеркале и не могла дождаться шестнадцатилетия, чтобы лечь под нож хирургов. Поэтому-то ее новая внешность сейчас не вызвала нарекания, скорее наоборот? Весь день Рут наслаждалась моим вниманием, отражением в витринах, чужими жадными взглядами. Кажется, теперь знаю, как строить линию поведения, чтобы заслужить ее доверие.

В остальных бумагах ни малейшей зацепки. Место, где ее нашли — чистое. Ну, то есть… относительно улик, я имею в виду. Какой-то мусорный тупичок между зданий с разболтанным утилизатором. Влажные следы бытовых отходов, ничем не приметные задворки Окраины. Некрасивая смерть для богатой наследницы.

Отчет патологоанатома — не короткая выписка, а полная копия протокола вскрытия, между прочим, в обход правил. Не удивлен. Морщусь, пытаясь найти в сухих строчках знакомые по смыслу слова. «При осмотре груди, живота, спины, верхних и нижних конечностей… особенностей не обнаружено». Угу. Рубцов нет. Следов нет. «Заднепроходное отверстие сомкнуто, кожа вокруг него чистая». «Слизистая оболочка входа во влагалище без повреждений».

Так. Теперь по делу. Девственная плева дефлорирована. На руках и ногах синяки. На ребрах линии перелома. Кости скелета повреждены. Причиной смерти стал перелом основания черепа. Заключение. Выводы.

Девочку очевидно не насиловали, секс был добровольный. Эксперты по миллиметру изучили тупичок, утверждают, что крови там не было (ну, то есть была, и старая, и совсем свежая, но принадлежала не жертве). Откуда тогда столько травм? Девочку словно забили ногами, причем не здесь, а труп перенесли и выкинули.

Тру переносицу пальцами: «Что это мне дает»?

Ну, во-первых, смысла возвращаться в то место нет совершенно. Нового мы там ничего не найдем, тупичок этот Рут очевидно не вспомнит, а вот привлечь излишнее внимание можем. Лучше покататься по округе — далеко ее унести не могли.

В отчете ни слова об украшениях, визоре или других личных вещах. Значит, еще не всплыли. Думаю, Док даст знать, если информация все же поступит.

— Прогуляемся? — Накидываю рубашку поверх майки. Ну вот, другое дело, уже на человека похож. Отвешиваю церемониальный поклон. — Прекрасная леди, приглашаю вас на завтрак!

Смеется. Согласно кивает. Что ж, контакт налажен.

Эрих Сумире

Медицинские инструменты он поместил в дезраствор сразу после применения. Сейчас же требовалось разобрать и дезинфицировать часть конфигурации машины, которая так или иначе соприкасалась с биологическим материалом. Эрих внимательно следил, чтобы каналы и полости полностью заполнились раствором, исключая образование пузырьков воздуха. По окончании дезинфекционной выдержки требовалось тщательно промыть изделия проточной питьевой водой.

Руки привычно действовали. Мысли же в этот момент летали далеко: «Как она? Где она? Что делает?».

Что чувствует сейчас, когда верит, что воспоминания возвращаются и ее мирная, спокойная жизнь вот-вот вернется в привычную колею. Не осознавая, что не было ее никогда и не будет. Что воспоминания — чужие, навязанные. Что еще немного, день-два и они пропадут. Навсегда.

Следовало заняться зачисткой. Чужой мозг после операции — лишняя деталь и весьма опасный расходный материал, потому что не подлежит стандартной утилизации. Кончик нити, за который только потяни и раскрутится тщательно свернутый клубок. Его, Эриха, первоочередная забота — сделать так, чтобы эта нить пропала без следа.

Когда все было готово, он привычным условным стуком постучался в дверь соседа. Такую же тяжелую, основательную, как и его собственная. С дополнительными элементами, защищающими от съема с петель, блокираторами и профилями по периметру коробки.

Открыли не сразу. Мужчина замер, затем покрутился в стороны, давая возможность рассмотреть себя в камере глазка. Он прекрасно знал, повышенная безопасность соседа — не блажь и не дань моды, а необходимость. Человек, рискнувший завести с Сити животное — однозначно богат и возможно опасен. Но если он проживает на Окраине, а его домашний любимец — двухсоткилограммовый хряк, значит, он отмороженный на всю голову псих. Без вариантов.

Щелкнули замки. Чуть приоткрылась дверь.

— Ну? — Важна была не фраза, которая составляла весь словарный запас мужчины. Важна была интонация, с которой он ее говорил.

— Добрый день. — Эрих привычно растянул губы в дежурной бесцветной улыбке. В руках он держал тщательно упакованный кулек. — Для питомца.

Два метра роста, сплошь покрытый татуировками и с окладистой черной бородой, на фоне бледного доктора сосед выглядел еще более внушительно. Волосатая рука приняла сверток, слегка подкинула его на весу. Из-за закрывающейся двери буркнули:

— Ну.

Возможно с благодарностью.

Когда-то Эрих, со свойственной ему дотошностью, поведал громиле, что для поддержания здоровья хряков в рационе необходимы столь ценные пять процентов корма животного происхождения: обрат, мясная или мясокостная мука. И предложил нечто иное, их заменяющее. Такого подарка судьбы, как огромная свинья по соседству он упустить просто не мог.