Право на месть (Страх - 2)

Карпинский, как мы и предполагали, охотно согласился сотрудничать. Ему было предъявлено обвинение и он был выпущен на подписку о невыезде. Опасения, что он попытается предупредить Птрова или скрыться, не было. Он для этого слишком труслив. Я был на все сто уверен, что он полностью отработает наше доверие и сделает все, что от него требуется. Жалкий, ничтожный тип. Как всегда после встречи с подобными продажными типами, на меня навалился приступ меланхолии, такой жестокий, что не тролько не хотелось ни с кем общаться, но и видеть. Да чего там, на себя самого не мог смотреть без отврващения. И я костерил почем зря всех и вся. Все люди казались настолько малы, жалки, слабы и беззащитны перед кознями дьявола, настолько несовершенны, что и Космосу от меня досталось. В общем и целом полный мрак. Ага. Единственным исключением были Светлана и Верочка. Но и их за вечер буквально замучил своими придирками и черным юмором, пока не понял, что нужно куда-то сбежать, сменить обстановку, где и лечить меланхолию. И я решил сгонять в командировку в этот Шали, где от непосредственного участника разыгравшихся там событий узнать что к чему. Тем более, мне вчера звонил Шалинской транспортный прокурор и сообщил, что Друганов ни с кем, кроме меня, рахговаривать не желает.

Сказано, сделано. И вот я уже лечу в Екатинбург. С некоторых пор я не испытываю особого желания летать самолетом, а если быть до конца честным, то совсем этого не хочу. Пока наш ТУ-154 набирал высоту, с глухим надрывом преодолевая плотную толщу облаков, я думал, что кончусь. Ага. Казалось, что самолет разваливается на части. Но, слава Богу, мы не только взлетели, но ещё и умудрились благополучно сесть. Потому, когда я ощутил под ногами твердь Земли, то почувствовал себя самым счастливым человеком. Меланхолию как рукой сняло. В Шали я добрался лишь под вечер. В прокуратуре уже никого не нашел, потому пошел устраиваться в гостиницу.

Транспортный прокурор старший советник юстиции Погребной Валерий Ильич примерно моего возраста, небольшого росточка, но крепкий, сбитый привествовал меня энергичным рукопожатием. смущенно проговорил:

- Извините, Сергей Иванович, за беспокойство. но я вынужден был это сделать. Этот старик уперся и ни в какую: "Желаю говорить только с Ивановым". Поначалу мы решили. что он время тянет, расколится, я извиняюсь. Но он по существу дела так и не сказал ни слова. Он что, ваш знакомый?

- Нет.

- Тогда, извините, совсем непонятно. Почему же он назвал именно вас?

- Вероятно ему сказал обо мне его попутчик Калюжный Эдуард Васильевич. С ним мы хорошо знакомы - когда-то вместе работали.

- Да, мы установили, что он работал в Новосибирской траспортой прокуратуре. Значит, Друганов и Калюжный были знакомы?

- И очень хорошо.

- А ведь Друганов даже этого не сказал. Извините, но я был вынужден его арестовать в порядке девяностой по подозрению в совершении убийства, хотя и понимаю, что, скорее всего, он действовал верно, - осуществлял свое право на необходимую оборону.

- Откуда у него пистолет.

- Браунинг, - поправил меня прокурор. - Здесь все законно. Друганов ведь был раньше летчиком-испытателем. Браунингом его наградил министр за испытание новой машины. У него есть удостоверение на право его ношения.

- Второй киллер убит?

- Пока-что лежит в местной больнице в коме. Врачи говорят, что шансов на благополучный исход практически нет.

- При них были какие-то документы?

- Да. Паспорта и служебные удостоверения охранной фирмы "Бета",

- Я так и думал.

- Похоже, вы уже встречались с представителями этой фирмы?

- Вот именно. Что-нибудь слышно о Калюжном?

- Увы, - развел руками Погребной.

- Где содержится Друганов?

- В городском ИВС. Желаете побеседовать?

- За этим я и приехал.

- В таком случае, я вас провожу.

После того, как я назвался, Друганов долго и внимательно меня рассматривал, затем удовлетворенно проговорил:

- Я вас, Сергей Иванович, таким и представлял.

- Это каким же?

Друганов долго подбирал нужное слово, затем сказал:

- Надежным.

- Скажите тоже, - отмахнулся от незаслуженного, на мой взгляд, комплемента. - Здесь прокурор на вас жалуется, что не хотите с ними разговаривать.

- Я боялся повредить Эдику. Я впервые оказался в подобной ситуации. Думал - если начну говорить, то обязательно скажу что-нибудь лишнее. Потому и решил молчать до встречи с вами.

- Олег Дмитриевич, с какой целью Калюжный поехал в Москву?

Он оглянулся на дверь и таинственно прошептал:

- Эдик хочет убить Сосновского. Поймите, Сергей Иванович, его ни в коем случае нельзя останавливать. Он имеет на это право.

- Право на это имеет только Бог, Олег Дмитриевич.

- Если он есть, то обязательно ему поможет, - убеждено проговорил Друганов.

- У него есть видеокассета?

- Нет. Он отдал её этим негодяям, чтобы спасти сына. Но они его обманули.

- Он будто первый день на оперативной работе. Неужели не понимал, что они в любом случае это сделают.

- Он надеялся.

- Жаль, эта кассета очень бы сейчас пригодилась.

- Будь она проклята! - в сердцах сказал Друганов. - Из-за неё уже стольких людей убили.