Право на месть

– Отлично. Тогда так. Сейчас отходишь на километр, сгружаешь минометы – и пусть наводятся на местность в сотне метров отсюда прямо по курсу. Возвращаешься обратно, подбираешь нас. А дальше скажу… Понял меня?

– Сделаем.

– Давай.

На все маневры ушло с час времени. Пока отходили, сгружались, возвращались назад… Все это время заслон оставался на месте, в том же составе. Растянулись только чуть шире, чтобы исключить возможность глубокого обхода флангов – однако попыток проникновения больше не производилось. И Данил вполне понимал и одобрял такую тактику. Одиннадцать к двум, размен очень неприятный. После такого ползать по лесу за пределами укрепрайона очень не хочется.

Распределив людей по всему составу, Добрынин забрался во второй вагон. Командир бронепоезда уже был тут, ожидал дальнейших указаний.

– Сейчас самый малый вперед… До первого контакта. Сектора обстрела – с десяти до двенадцати часов и с двенадцати до двух часов по ходу движения. Долби из всего что есть, понял меня?! Нам нужно все там на хрен перепахать, чтоб ничего живого не осталось. Плотность огня – максимальная!

Тронулись малым ходом. Добрынин тут же влез по металлической лесенке под потолок вагона, приник к узкой бойнице, забранной решеткой. Состав шел тихо, медленней даже двигающегося пешком человека, практически крался. И если б не стук дизеля самого мотовоза, то мог бы подойти на максимально близкое расстояние, практически в упор… Однако звук работающего двигателя в лесной тишине был слышен далеко – и противник именно на этот звук и ударил. В глубине леса по правому борту заработал пулемет, по обшивке броневагона, оставляя вмятины величиной с кулак, загрохотали пули… слева сразу же подключился еще один, зажимая бронепоезд в клещи…

И бронепоезд ответил. Разом, из всего вооружения, что имелось у него на борту.

Стреляло все.

Длинными очередями, отдающими по всей округе металлическим лязгом, стучали крупнокалиберные пулеметы. Кувалдами, щедро рассыпая вокруг себя горячие болванки гильз, долбили автоматические пушки. Ухали противотанковые, посылая осколочно-фугасные, которые, разрываясь меж стволов, щедро шерстили лесные дебри визжащими осколками. Шипели уходящие термобарические боеприпасы РПО, вспухая среди деревьев огненными грязно-желтыми бутонами. И всему этому вторили длинные очереди из личного стрелкового оружия, пули которого хоть и не обладали такой гигантской энергией, как тяжелое вооружение, и не пробивали несколько древесных стволов за раз – но, благодаря большому количеству единиц, создавали чрезвычайно высокую плотность огня, заполняя все пространство между бронепоездом и целью тысячами мелких, но от того не менее убийственных кусочков свинца. Грохот стоял невообразимый. Добрынину даже в шлеме уника, имеющем в составе активные наушники, казалось, будто он попал в самое чрево гигантской камнедробилки, работающей с полной загрузкой и на полную мощность. Вагон подбрасывало, трясло как в лихорадке, и Данил, уцепившись за поручни, привинченные рядом с бойницей, плотно сжимал зубы, памятуя о своей недавней танковой одиссее… В голове вдруг вспыхнула и погасла картинка из фильма, виденного когда-то в детстве, но благополучно забытого потом: шесть человек, среди которых один с шестиствольным пулеметом и патронным рюкзаком за плечами, бьют длинными очередями по джунглям, пытаясь уничтожить призрачно переливающееся чудовище – и широкая просека, вырубленная в чаще раскаленным свинцом…

– Прекратить!.. Прекратить!.. Прекратить огонь!.. – сквозь адский грохот прорвался вдруг в гарнитуре голос капитана. – Мотовоз! Отходим! Отходим, говорю, мать твою!!! Полный назад! Минометы – огонь!

Состав дернулся, и, набирая скорость, начал пятиться назад. Добрынин, поправляя на спине сползший за время артиллерийской подготовки «Винторез», выглянул в бойницу, одновременно пытаясь слушать, не застучат ли снова пулеметы – но противник молчал. Оно и немудрено. Там, куда только что отработали орудия, бушевал кромешный огненный ад. И туда, окончательно превращая местность в кашу из мяса, земли, дерева и свинца, навесным огнем упали с неба осколочные мины «Подносов».

Все было просчитано верно. Не успел бронепоезд откатить к минометным батареям, как в том районе, где он только что работал, вспух первый разрыв от 120-мм мины – начала работать батарея «Саней». Однако составу это было уже не страшно. Семь километров предел, дальше не докинут – Данил, сам не будучи досконально сведущ в ТТХ артвооружения противника, скрупулезно выспросил подобную информацию у Фунтикова. А вот что плохого в этом, так это то, что местность перепашут и полотно повредят. И неизвестно, сколько времени на восстановление уйдет в этот раз.