Право на месть

На писанину они убили часа четыре. Ивашуров хотел знать все и во всех подробностях. Когда закончили – часы на экране дозиметра показывали шесть вечера. Откинувшись на диванчик, Ивашуров перечитывал свои записки, поправляя кое-где по свежей памяти – а Добрынин молча попивал давным-давно уже остывший чай и время от времени трогал зубами выскочивший волдырь на языке – давненько столько болтать не приходилось, умотал Игорь Антонович своими расспросами…

– А ведь не зря я на юг-то развернул, а? – хитро прищурившись, заговорил, наконец, Ивашуров. – Вот это история, так история… Жемчужина коллекции! И главное – целая паутина сплелась! Это что же получается? Не врут на этот раз служители культа? Куда-то же ведь уводят людей!

– Нибумов высказывал предположение, что Тоннель – это огромная транспортная система. Да и сам я на себе это испытал. Правда, свидетелей уже и нет, наверное – мои все мертвы, Профессор, Урюк и Кубович тоже благополучно подохли, а остальные, кажется, ничего не помнят. По крайней мере, вопросов после Тоннеля у них не возникало. Я потом узнавал – большинство говорят, что спали, а у водителей провалы в памяти.

– Ах да… Тут вон чего, а я все со своими историями… Примите соболезнования, – вздохнув, Сказочник деликатно дотронулся до руки собеседника. – Друг ваш хороший парнишка был, мне сразу понравился. Ну а то, что с Убежищем случилось – это вообще ни в какие ворота…

– Спасибо, Игорь Антонович, – кивнул Данил. – И давайте не будем об этом. Время придет – все по своим местам встанет. Я для этого жизнь готов положить…

– Хорошо. Конечно, как скажете, – покладисто кивнул Ивашуров – но в глазах его Данил все же заметил некое сомнение

. Словно думал о чем-то Сказочник, думал – но сказать пока не решался…

– Так что?.. Есть мысли? Вы ведь физику пространства не понаслышке знаете, – спросил он, намекая на давешние слова Сказочника.

– И я продолжаю держаться своего мнения, – кивнул тот. – Пространство – это не вот вам, путь из точки А в точку Б, как в школьных задачках… Есть очень много загадочных случаев, когда человек, выходя из дома, оказывался через минуту в сотне километров от него. И есть очевидцы… Да и про время я то же могу сказать… Человек исчезает – и объявляется спустя тридцать лет, таким же молодым, как и был. Для него прошло час-два, а для всех – годы. Время – река. Да, основная масса воды течет в одном направлении. Но, как и в обычной реке, в реке времени есть противотечения, завихрения, водовороты… Обтекает вода корягу – вот вам и завихрения… Или в подземные стоки уходит – вот вам уже и водоворот… Ответвился рукав, где участок на местности имеет противоположный наклон – вот вам и противотечение. И хорошо, если в завихрение попадешь, да из общего потока не выбьешься. А если в водоворот затянет? Понесет по таким дебрям и закоулкам, что и не вылезешь потом, затеряешься, канешь в реку времени с концами… Вы уже завязали петлю, когда видели себя же самого за окнами детского сада – и как бы вам не аукнулось… Так что играть с этой аномалией я вам ох как не советую.

– Вот этого желания у меня точно нет, – серьезно сказал Добрынин. – Одного раза хватило…

– Что же касается выдвинутой этим вашим Хребтом теории – даже не знаю, что и сказать. Бесспорно, гипотеза имеет свое право на существование – как впрочем, и сотни других гипотез. В конце концов, что мы знаем об окружающем мире? Ничего. И чем больше изучаем – тем все больше сумма наших знаний стремится в отрицательную бесконечность. Каждый вопрос тянет за собой еще два вопроса, а те в свою очередь – еще по два… Были в мое время – да и сейчас, наверное, никуда не исчезли – такие места в мире, где не раз происходили таинственные исчезновения. Наиболее известные – Бермудский треугольник в Атлантическом океане и Море дьявола в Тихом. Исчезновения кораблей и самолетов там были не редки. Зачастую они пропадали без следа – но бывало и так, что их находили… уже без экипажа. Судно целое – а людей нет. И никаких следов борьбы. И кто знает, куда все это девалось?.. И кто знает, не связано ли это с этой вашей транспортной аномалией?.. Так что строить гипотезы я и сам не буду – и вам не советую. Мозг свернете, а правды не доищетесь.

Ивашуров замолчал и вновь занялся своими записями – а у Данила, наконец-то, впервые за последнее время появилась возможность подумать и собрать воедино все мысли. Спокойная обстановка располагала.