Право на месть

Впрочем, ждать долго не пришлось, эффект наступил спустя всего полминуты. Напряженное до предела тело Хасана вдруг разом расслабилось, голова брякнулась к плечу, зрачок закатился куда-то под лоб, оставив лишь мутное от лопнувших сосудов глазное яблоко… Майор вздрогнул всем телом, что-то пробормотал и затих.

– Готов что ли? – вопросительно глядя на командира, спросил Батарей. – Спрашивать можно?

– А я знаю? Никогда с этой штукой не работал, – пожал плечами Данил. – Э… Майор… Слышишь меня?

Лицо Хасана вдруг разом покрылось лихорадочным румянцем. Губы сложились в довольную улыбку, голова медленно откинулась назад и из горла вырвался глубокий блаженный вдох…

– Добрынин… поймал-таки… поймал… Что теперь?.. Знать хочешь? Много знать? Ты смотри, осторожнее с этим… меньше знаешь – крепче спишь… – и майор блаженно улыбнулся.

– Готов, похоже, – пробормотал рядом Паникар. – Командир, спрашивай!

– Да, давай, спрашивай… – поддакнул майор, поднимая голову и скользя взглядом по лицам столпившихся вокруг бойцов. – Пацаны… я что… я всё, со всей душой к вам… всё скажу, что хотите… нормальные вы ребята. Мне разве жалко? Забудем обиды, пацаны… мирно надо жить… друзья… братушки…

– Понеслась душа в рай, – пробормотал Данил. Дернул майора за рукав, обращая внимание на себя. – Слушай сюда, дружок! Где полковник Родионов? С вами он? На базе Братства? Предал он нас? О чем с ним договаривались? Какой был план?!

Хасан прыснул, захихикал мелким смехом…

– Нет, не с нами. У нас его нет. Сначала-то конечно, договор был такой… он уводит бойцов из Убежища, пускает нас внутрь… В общем – сдает это ваше Убежище полностью. А мы за это берем его в штат. Инструктором. Старость сытая и безбедная ему обеспечена. И вроде бы договорились… но он вдруг заартачился. Сразу нас в Убежище не пустил… отговорки какие-то пошли. Ну то есть там как получилось… Переговорщику нашему, который в Убежище был – отказали. Да, сам полковник вроде бы и попытался этот пункт договора выполнить, внес на совете предложение, чтобы наших бойцов в Убежище расквартировать – но не поддержали его. Против несколько человек высказались, из вашей администрации. Вроде того, пусть пока снаружи посидят… да, совместное дело делаем – но и осторожность не повредит. И хотя полковник мог спокойно без этого совета обойтись, своей властью наших бойцов внутрь пустить – но он этого вашего Германа послушал. Это я потом только понял, что совет просто для отвода глаз был созван, чтоб нашему человеку лояльность выказать… я-де, стараюсь, но вот видишь, как оно выходит… обчественность не желает вас внутрь пускать… Я-де готов договор выполнять – но тогда общественность неладное заподозрит… поэтому лучше пока не настаивать. Мы тогда у себя посоветовались и с этим согласились. Не нужно лишних подозрений… тем более что первый пункт все-таки выполнен – почти всех боеспособных мужиков на север Родионов услал. Это главное было, этим он нас обнадежил… мы-то думали, что сдает он нам Убежище… хотя и не так быстро, как хотелось – но сдает! Постепенно, поэтапно… А потом вдруг как-то так получилось – нет… Внутрь никого из наших так и не пустил… сам – ушел… Все-таки пришлось Убежище ковырять…

– Где же он сейчас?! – недоумение в голосе Добрынина было таким глубоким, что Хасан снова благодушно засмеялся.

– Вот чего не знаю – того не знаю. После того как мы вокзал долбить начали – дозор видел его на окраине города. У стоянки бронепоезда, там, у разрушенного моста… Мне докладывали… одного его видели, направлялся якобы в сторону войсковой части, что на горе стоит… Но туда его пускать нельзя было. Это наш объект, сколько уже за ним охотимся… Попытались его отловить – запетлял, ушел. Отстреливался, троих положил… А после… уже через два дня… снова видели. У вокзала. Вот тогда уже четыре патруля по нему работали… окружили, прижали к детсаду… Так он в детсад ушел – только туда ему путь и оставался. Послали за ним группу, пять человек… Пропали. Вошли внутрь – связь как отрезало. И назад уже не вышли… Не знаю… то ли полковник этот ваш и впрямь зверюга матерый – а то ли правда все, что нам прапор из войсковых о том детсаде говорил… В общем – нет его у нас. Я теперь думаю, свой какой-то интерес у него был. И договор с нами с его стороны был липовый. Не предатель он. По крайней мере – Братству он вас не предал.

У Добрынина от этих слов аж голова закружилась! Да… многое в поведении полковника не понятно! Но уж если сам твой враг говорит, что полковник чист… Уже одно это – радость великая! Злоба на Родионыча была, бешенство было, но где-то в самом уголке сердца тлела надежда, что все это – вранье! Не мог такой человек предать! Не таковский! Человек, который, считай, все Убежище на ноги поднял, не одно поколение сталкеров вырастил. Бессменный командир, Глава. Учитель.