Право на скелет

– Кто копает под крыльцом? – кипятился он. – Где логика? Во всех нормальных домах есть подпол, в который спрятать что-либо легче всего. Сама подумай головой: старая бабулька прячет свой рубиновый кокошник…

– Какой еще кокошник! – прыснула Аня.

– Не важно…свою пенсию…прячет куда?

– Куда?

– Ну явно она не возьмет в руки бур и не наймет экскаватор. Она просто откроет крышку подпола и спрячет … свою золотую кочергу… в подполе!

Он нашел небольшую «дверцу» в полу, открыл её, спустился вниз и начал шарить там по углам.

– Ну, что там? – Аня опасливо заглядывала в черную дыру сверху. Там было довольно глубоко.

– Ну, никаких сундуков я пока не обнаружил. Будем копать! – и он углубился в работу.

– Будем копать! – ответила Аня и уселась в уголке пустой комнаты.

Ей было неуютно в этом доме. Она по-детски боялась трогать что-либо и тем самым «разгневать» духа, и постаралась переключить свои неправильные мысли на более позитивные. Сначала невольно подглядывая, а потом и в открытую она стала смотреть, как Гюнтер берет и бросает землю.

«Даа, никуда без грубой мужской силы… – думала она. Ей было приятно наблюдать, как работают его мышцы.

Копать с Гюнтером оказалось куда удобнее и продуктивнее. За пару часов работы он перерыл весь подпол, то есть всю площадь под комнатой и кухней, засыпав всё вокруг кучами чернозема. И – ничего! Пусто.

– Думаю, копать до воды смысла нет, – сказал Гюнтер, вылезая из подпола. Он быстро забросал чернозем обратно в зияющую дыру-дверь в полу. Аня стала старательно заметать грязь и наводить прежний порядок, чтобы не гневить духов дома…

– Знаешь, – ей захотелось поделиться своими мыслями, которые так и рвались наружу из ее головы вот уже два часа. – Мне иногда кажется, что у домов есть душа… Что дом живет вместе со своими хозяевами их жизнью. Дом, где есть дети, светел и полон радости. Дом, где живут алкоголики, пуст и неуютен. Дом, где живет старик, дышит старостью и одиночеством… Дом, где живут хорошие люди, приносит счастье, а где плохие – несчастья: дома горят, в них происходят дурные события. Вот почему этот дом, оставшись без хозяйки, так быстро стал разрушаться? Может, от одиночества? Он же уже сыпется… – и она высыпала наметённую на газету пыль в подпол.

– Так и есть… – отвечал Гюнтер. – Брошенный дом, даже относительно новый, разрушается за несколько лет. Дом без хозяина – как ребенок-беспризорник: быстро зарастает, дичает, опускается и теряет свои лучшие качества. Внешне остаются только непригодность к социуму, отталкивающая неряшливость и грубость. Полная разруха… Но если этого «ребенка» взять в хорошие руки, он снова вернется к привычной жизни – и будет блистать. Гости будут приходить и восхищаться: «Какой уютный и удобный у вас дом», как если бы они говорили «ах, какой способный и вежливый у вас мальчик!» – Он помолчал. – В моем доме никто не жил 6 лет. Когда я приехал в него, он был сиротой… Я заново поднимал фундамент, перестраивал крыльцо, потом строил баню, проводил воду, ставил генератор… Ну, и так далее, неважно… И дело даже не в том, что дом нужно ремонтировать, поддерживать в нем постоянно одинаковую температуру и влажность, то есть обогревать зимой и вовремя латать прорехи в крыше, нет! Дело в том, что дом нужно… любить… – он помолчал. – Ну, где еще будем искать?

Аня задумалась.

– Бабушка же вообще не писала, что она именно закопала свои сокровища. Она написала «я оставила». А где можно «оставить»? Спрятать от досужих глаз? – они еще подумали.

– Слушай, – сказал Гюнтер – слазь-ка на чердак.

– Я??

– Ну я, по-твоему, в эту дырку пролезу? – Гюнтер указал на неширокое отверстие в потолке сеней.

– И как я туда залезу без лестницы? – удивилась Аня. – Предлагаешь допрыгнуть? Может, ты не заметил, но практика ныряния показывает, что моя макушка заканчивается там, где начинается твой подбородок. – Гюнтер подошел к ней. – А, нет, даже еще не начинается.

Пока она договаривала, он взял ее за талию и, подняв, посадил к себе на шею. Аня и ойкнуть как следует не успела.

– А так достанешь?

– Ну давай попробуем. Состыковаться с этой дырой.

– Это не дыра, это вход на паипсток.

– Куда??

– Раньше так чердак называли.

– Понятно.

Аня нащупывала, за что можно зацепиться, чтобы влезть на «паипсток».

– Барышня, Вы сколько весите? – послышался снизу голос Гюнтера.

– 45 кило.

– Понятно. То-то я не чувствую Ваш вес. Будто белку посадил.

Ане это польстило, ибо ничто не может польстить девушке больше, чем комплименты про ее стройность.

– А ты сколько весишь? – ляпнула она и удивилась нескромности своего вопроса.

– А я раза в два больше.

«Ууу… – подумала Аня с интересом. – Хотя что «ууу»? Мне, по большому счету, должно быть это без разницы!»