Право первой ночи

Адалин и пискнуть не успела, как язык феодала протолкнулся сквозь стиснутые зубы, уволакивая девушку на какой-то новый, совершенно неизведанный уровень удовольствия. Да, Адалин крайне понравилось то, что она ощутила от прикосновений мужчины, его умелых поглаживаний и опыте… Но даже под страшными, убийственными пытками она бы не признала в этом никому в мире, не показала бы фон Миллеру. Ведь ее отношение к нему так и не поменялось!

Он сжимал ее тело так чертовски крепко, словно отпусти… И Адалин растворится, растает, провалится сквозь землю. В мгновение ока все вокруг перестало существовать: правила, устоит, нормы морали. Но лишь на мгновение…

— Хватит! — завизжала девушка, морщась и просовывая ладони между двумя телами, пытаясь отстраниться. — Вы получили, что хотели, переходя все мыслимые и немыслимые грани!

Краем глаза Адалин увидела, как Самсон и ее отец отвернулись, храня смиренное молчание. Они покорились нраву Людвига фон Миллера, но совершенно его не одобряли. Адалин почувствовала себя изгоем, грязной и мерзкой потаскухой. Годной только для дома развлечений, где моряки проводили время вдали от жен. От этого ненависть к фон Миллеру лишь укрепилась!

— Ты действительно выполнила мою просьбу, — многозначительно протянул хозяин замка и положения. — Но грани я не переходил… Пока не переходил, дорогая.

Сглотнув вязкую слюну, онемевшая Адалин смотрела на поднявшегося на ноги феодала. Слова его звучали словно намек, что сегодня он таки вернется в спальню к девушке и закончит начатое… Такого допустить она просто не могла!

— Выбирайте! — распахнув створки встроенного в стену шкафа, фон Миллер открыл взгляду Самсона Фолка выбор оружия лучше, чем в любой дорогой лавке. — Пусть это будет ваше решение.

Библиотекарь придирчиво осмотрел каждую пару кинжалов, дотошно опробовав острие на прочность.

— Эти! — указав пальцем на самые изысканные, с золотой ручкой и громоздким драгоценным камнем, Фолк схватил его в руки и тут же кинулся на противника. На совершенно безоружного, собирающегося сражаться честно!

Фон Миллер успел прогнуться, когда кончик кинжала пролетел всего в паре миллиметров от его лица, срезав прядь волос. Умелыми, отученными движениями феодал отвел противника в сторону, выхватывая и свое оружие с подставки.

Наконец оба были вооружены.

Дуэли, казни, смерти от болезней были чем-то естественным, неотъемлемым в жизни Адалин. Она видела это каждый день, чувства постепенно притуплялись. И вот уже новые казненные на центральной площади не вызывали слез как в детстве, а лишь досадную печаль и дикое нежелание повторения их судьбы.

Сейчас же все было иначе. Девушка как никогда хотела благоприятного исхода для обоих мужчин, хоть библиотекарь и повел себя совершенно не по-мужски.

Напади он на безоружного среди других мужчин – его бы сразу осудили и при случае победы считали бы ту нечестной.

Фон Миллер сражался, словно прошел не одну войну, его техника была совершенной, а движения точно отлаженными. Когда Самсон Фолк едва удерживал шпагу, почти не двигаясь с места и лишь защищаясь, а не нападая.

— Последнее предупреждение, — холодно отчеканил землевладелец. — Откажись от Адалин, и я отпущу тебя с миром. Никто не узнает о происходящем в моем замке.

Адалин удивилась, нахмурившись. Откуда в фон Миллере столько благосклонности! Все мужчины округи мечтали похвастаться поверженным противником. Сдайся кто-то добровольно – поднимут на смех. Феодал предлагал старику достойный выход из ситуации: жизнь и остатки чести. Но Фолк был слишком глуп и напыщен, чтобы это признать.

— Ни за что! — задыхаясь и хватаясь за бок, закричал библиотекарь, после чего не удержал шпагу, и та скатилась к его ногам. Фон Миллер бросился к нему, но старик просто поднял с постамента старинную антикварную вазу с нарисованными на ней лилиями и кинул в голову мужчине. За ней полетели и горный хрусталь небывалой красоты, а также столовые приборы.

Как бы странно это ни выглядело, фон Миллер умело пикировал выпады. Секунды не прошло, как шпага его коснулась груди Фолка, но он не спешил ее пронзить, зачем-то замерев:

— Последний шанс, — сквозь зубы прорычал феодал. — Несмотря на то, что разбил то единственное, что осталось мне от матери.

— Ну уж нет! — саркастично рассмеялся Фолк, нагибаясь за своей шпагой. — У вас кишка тонка, господин…

Но не успел он коснуться рукоятки, как все было кончено. Глаза библиотекаря Самсона Фолка в последний раз широко распахнулись, а на губах застыла улыбка.

Вскочив на ноги, Адалин подбежала к мужчинам, не глядя на осколки под ногами. И снова знакомый вкус желчи во рту предшествовал внезапному головокружению. Девушка оперлась руками на стеклянный столик, стараясь удержаться на плаву.

Ведь виной всему не упёртый старик, а она сама… Именно она стала причиной смерти.

— Адалин! — только и услышала девушка встревоженный голос фон Миллера, прежде чем окончательно потеряла власть над своим телом и сознанием.

Часть 6