Право последней ночи

— В общем, я готова его отпустить. Я никогда Ванечку не забуду и еще очень долго буду выть от тоски, но траура с меня достаточно. Я устала жить одна в четырех стенах и думать о том, как мне плохо. Не хочу.

Он подошел ближе, сграбастал ее свободной от перевязи ручищей с перебинтованной кистью и прижал к себе.

— Оль, мы справимся.

— Мы? — уточнила она, вздернув брови, хотя прекрасно понимала, что он хочет сказать.

— Мы, конечно. Или ты думаешь, что я тебя куда-то отпущу?

— А я больше никуда и не уйду, — пообещала Ольга и прижалась к нему, вдыхая такой родной запах его тела, смешанный с резким запахом медикаментов. Прижимая Ольгу к себе, Алексей поцеловал ее в макушку, и зажмурился, чувствуя, как кончики пальцев наливаются жаром, отгоняющим грустные мысли.

Они думали об одном и том же, по-разному, по-своему, но об одном.

«Если вдруг тебя не станет, как мне дальше жить? И зачем?»

В приоткрытой створке окна появился грязный воробей. Он с интересом оглядел целующуюся парочку и, посчитав их неопасными, бодро запрыгал по подоконнику и несколько раз радостно чирикнул, подставляя бурые перья уже почти весеннему солнцу.