Право руля! – 3

Очередь замолкает в попытке переварить сильный аргумент. И делает вывод, что оружие в ГАИ охраняется крайне безалаберно. И — о ужас! — доступно каждому. А пронести его мимо этого часового проще простого! Да и пропажу, выходит, удастся обнаружить далеко не сразу, а этак через пару дней. Вот тогда-то и потребуется книга регистрации «прихожан», обивавших намедни гаишные пороги.

«Да нет же, — светятся лукавой улыбкой глаза дяди в старомодном костюме. — Какому это бандиту придет в голову шастать по милицейским кабинетам в поисках автомата и спрашивать у каждого встречного: «Вы случайно не знаете, где тут складировано оружие?» Куда проще это самое оружие отобрать у придорожного милиционера на улице. Или прямо здесь же, у этого сержанта».

Крайний в очереди, смиренный юноша, боясь быть услышанным, бурчит себе под нос: «А в районные ОВД, где оружия, надо понимать, ничуть не меньше, пускают без паспорта и даже фамилию не спрашивают…».

Да нет же, товарищи-граждане. Под вымыслом об особенном положении ГИБДД скрывается вполне реальная низменная цель: отсортировать из очереди лишних — скандальных, нахрапистых, жалующихся и задающих ненужные вопросы. Одним словом, мешающих трудиться.

К счастью, не в каждом подразделении столичной автоинспекции властвует паспортный режим. Он существует только там, где начальники, как декабристы, по выражению старика Ленина, страшно далеки от народа.

На расстояние той самой очереди.

ВЗГЛЯД ЯПОНЦА: ГДЕ УЗКО, ТАМ И РВЕТСЯ

Очаровательная японка улыбнулась во весь свой белозубый рот и на хорошем русском поинтересовалась: не за ними ли, мол, подали карету? «Оседланная» мною на правах кучера «карета» любезно приняла в свое чрево господина Токугава, его личного секретаря-переводчицу и немедля понесла их в сторону Москвы.

Японский гость, судя по всему, на российскую землю ступил впервые и потому в дороге проявлял живейший интерес ко всему непривычному: начиная от «мастеров спорта» на «девятках», выныривавших прямо из-под колес нашей машины, и кончая полчищем гаишников, коих в таком количестве одновременно он видел только в фильме «Полицейская академия». Вместе с любопытствующим гостем на нашу действительность смотрел «японскими глазами» и я.

Смотрел и диву давался…

На полпути к Москве мы нарвались на гаишную засаду: подчинившись взмаху жезла, встали у обочины в очередь за такими же — «тормознутыми», которые попали под руку по причине плановой, то есть — беспричинной проверки документов.

Пока розовощекий старшина (только старшина, но уже — розовощекий!) искал, к чему бы придраться в моих документах, его напарник у доставшейся ему жертвы уже нашел: водила-бомбила с «Москвича» вез непристегнутым папашу и непривязанным к детскому креслу юного отпрыска.

Отпущенные с миром, мгновенно (пока старшина не передумал) мы молча ретировались. А меня вдруг развезло:

— Дедуля на шесть сотен налетел! На половину пенсии…

Японец, ухватив налету оброненную мною мысль в исполнении переводчицы, напрягся: мол, за наплевательское отношение к ребенку всего чуть больше двадцати долларов?

— Увы, еще меньше… Переведите господину Токугава, — склонил я голову к переводчице, — что за непристегнутого папашу ростом два метра водителя «Москвича» оштрафуют на пятьсот рублей, а за перевозку худосочного детеныша без специального кресла — только на сто. Закон у нас такой: дети больше не стоят…

Японец, жадно ухватил мою мысль, переведенную на японский, и напрягся пуще прежнего. Издав звук что-то вроде «ошибка программы», он выкатил глаза. На его лице обнаружились признаки зависания мысли и потребности в перезагрузке мозгов…

Перед «Маяковской» мы уже зависли все вместе: традиционная пробка в центр едва не вынудила меня произнести «япона мать!», но я сдержался — как-никак за моей спиной сидел японский «отец».

Переводчица нервно смерила взглядом свои миниатюрные часики и почти взмолилась:

— Господину Токугаве через 15 минут надо быть в отеле. Может, развернемся и объедем?

— Нельзя, — обреченно выдохнул я. — У нас за разворот на полторы тысячи наказывают.

Переводчица вскинула остатки выщипанных бровей:

— Но ведь там, на трассе у аэропорта вы развернулись… И ничего!