Право выбора

Как оказалось, это была не весна в день драматической предзащиты, а редкая в нынешних краях оттепель. Уже на другой день завьюжило, посыпал сплошной пушистой стеной густой снег, мгновенно воссоздавая сугробы на замерзших за одну ночь лужах. Наутро ветер стих, а за оттаявшим окном ослепительно засияла первозданная зима с умеренным пятнадцатиградусным морозом, скакнув на тридцать градусов за каких-то полсуток... Юрий проснулся с ощущением какой-то бурной радости, которой совсем не сулила вчерашняя безобразная сцена. От секретаря кафедры принесли записку, что доцент Хадас приказом по институту на неделю "отстранён от работы за недостойное поведение." Потом пришёл Толя и добавил, что лучше Юрию в институте вообще не появляться. Оказывается, ректор оспорил рекомендацию горкома через министерство, те вышли на ЦК. Вопрос о пребывании какого-то провинциального доцента в прежней должности решается в недостижимых верхах, где сцепились амбиции крайкома и министерства. Пока его курс читает всепригодный Вулканович. В институте только и разговоров, что о вчерашней драке. Студентка Савельева, кстати, из института тоже отчислена приказом Хвостова "за хулиганство и разврат..." "Ничего себе формулировочка! - воскликнул потусторонний Толя, вдруг проснувшийся из-за истории с новым другом Юрием. - Это же волчий билет... Из комсомола уж точно попрут!" Услышав это, Юрий поспешно надел свой тулупчик и, отчаянно скользя и падая в своих всё ещё мокрых после ночи на батарее суконных ботиках, пошёл в студенческое общежитие. Там было пусто и тихо, все на занятиях. Он впервые постучал в дверь с табличкой "Mary-Inga-Nataly". Там точно так же как когда-то в комнате Галкиных этажом выше, что-то упало, ахнуло, простучали босые пятки, но на этот раз звякнул ключ в замке, дверь распахнулась, и Юрий задохнулся в душистом кружеве лёгкого домашнего халата, который только и был одет на Ингу. Он осторожно отстранил её, воровато вглядываясь в пустой коридор, неуверенно вошёл и сел на стул у чертёжного стола. В комнате был идеальный порядок и чистота, что значит девочки! "Новости знаешь? - спросил он, пока она усаживалась на койку, закинув руки за голову, как тогда у Заманских. Вместо ответа она протянула ему два железнодорожных билета. - Что это? Ты уезжаешь?" "Мы уезжаем, - сказала она, вернув руки на затылок. - Тебе ректор дал неделю отпуска. Так? И вот я вас, Юрий Ефремович, приглашаю к себе домой, раз вы так дурно воспитаны, что не удосужились пригласить меня к себе домой хоть раз за те полгода, что я хожу в ваших любовницах... И "занимаюсь развратом", кстати, тоже только с вами!" "А если я откажусь? Надо было хоть спросить..." "Вот я тебя и спрашиваю: Юра, ты хочешь со своей Ингой поехать познакомиться с её родителями?" "Вот я тебе и отвечаю: Инга, я согласен." "Тогда на сборы час. Поезд в одиннадцать." "А если бы я не пришёл?" "Я бы билеты выбросила... И попробовал бы ты ко мне ещё подойти..." "Излупила бы как Бурятова? - засмеялся Юрий. - Да тебя теперь все мужчины будут обходить за версту." "И ты?" "Так я же тоже хулиган! Отличная парочка, не так ли?.. Это далеко? Ну, твоя станция?" "Между Хабаровском и Уссурийском. Дебри Уссурийского края. И станцию называют Дерсу в честь сподвижника Арсеньева. Мы там будем в полночь." "А потом?" "Папа встретит с санями." "Серьёзно? С лошадкой?" "А ты думал - аэросани? Ты что, у нас там всё по-простому. Я ведь из простых. Ты поэтому меня избегаешь, да?" "Сцены, Инночка... или как тебя папа с мамой зовут?" "Как ни странно, именно так. Ингочка - язык сломаешь. Угораздило же дать норвежское имя! Папа служил в Печенге, на норвежской границе, и там у него была в молодости пассия с таким именем."

2.