Право выбора

"Тут психология, - горячо шептал Кира. - Очень всё просто. Вот увидишь. Только действуй точно, как я тебе сказал. И в глаза не смотри." "Совершил посадку самолёт, рейс шестнадцать, шестнадцатый из Южно-Сахалинска. Повторяю". "Наш. Пошли." По детально разработанному плану Киры мальчики приехали сначала общим вагоном в Москву, чтобы мать не перехватила Серёжу в Пулкове, потом зайцами на электричке в Домодедово и теперь ждали у выхода с галлереи прибытия. Огромный лайнер подрулил к стеклянному аппендиксу, из него по трапу стали спускаться пассажиры. "Вон те наши... Дядя, у вашего сына билет из Хабаровска?" "Это мой брат. А билет из Южного через Хабаровск. А что?" "Он вам ещё нужен?" "Братишка-то? Думаю, ещё пригодится..." "Да нет, билет." "Лёш, отдай пацанам билет." "Заканчивается посадка на самолёт, рейс пятнадцатый до Хабаровска, Южно-Сахалинска. Пассажиров просят пройти к выходу номер три для посадки в самолёт. Повторяю. Заканчивается посадка..." "Всё. Теперь пора. В случае чего дуй сюда ко мне, меняемся шапками и в разные стороны, ты вон туда, к туалетам, я сюда, к буфетам. Встречаемся на перроне у первого вагона электрички, понял? И ничего не бойся, должно сработать. Тут психология. Она видит два слова: Москва и Хабаровск, а не Москва и, например, Новосибирск, понял? А последовательность не имеет значения. Номер райса я затёр, вроде бы не прописался. А посадочный талон стащил настоящий. Ей тут же заменили, решили, что потеряла. Дату я нарочно грубо, красным исправил, они сами всегда так делают. И подпись красным. Печати на месте. Сработает, как часы..." "Ну вот, ты уже и на перроне! Прощай, Серёга, не забывай меня там..." "А у трапа?" "Мальчик, тут провожающему нельзя." "Ухожу, ухожу..." "А у трапа?..." "Мальчики. Я кому сказала?" "В толпе, в толпе, главное, проходи, толкайся, лезь, паникуй..." "Я напишу..." Как страшно одному, без Киры! Сильный сырой ветер бьёт вщеку сбоку. Самолёт блестит в ночном многоцветье аэродромных огней. Как колотится сердце... Так, сумку вместе с билетом в одну руку, сетку - в другую. Билет полусмять у неё прямо перед носом, а посадочный талон наружу... Какой сильный ветер! Пассажиры лезут на трап. Среди них полковник в папахе. Ещё чуть-чуть, чтобы тот не мог вернуться с середины трапа... Папаха исчезает в овальной двери салона. Пора! "Папа!! Пустите, там папа, вон тот в папахе, полковник... Па-па!! - ещё истошнее: - Папа, я здесь ещё!!" "Такой большой и паникует, - теряется от его истерики дежурная. - Дайте ему пройти, а то у меня уже ухи пухнут... Иди к своему полковнику..." "Папа! - непритворно обливаясь слезами, рыдает Серёжа, всерьёз падает на скользком трапе, всерьёз роняет из рук билет, который тотчас уносит ветром. - Мама! - уже искренне ужасается он, - мой билет!!" Билет ловят по полю всем миром, но он уже исчез в мокром мраке. "Иди уж..." У-рр-а!.. Салон. Где же тут этот чёртов полковник?.. "Граждане, занимайте, пожалуйста, свободные места. Проходите в конец салона. Нет, раздеваться будете потом. Товарищ полковник, я кому сказала?.." Ага, он просто уже без шинели и папахи, вот я его и потерял. Теперь пролезть и сесть рядом с ним... Вот такой у меня теперь папаша. Улетаю!.. Кольнула мысль о матери. Об обидах и одиночестве последних месяцев, о её новых конспиративных, неприятных, вечно взвинченных и экзальтированных друзьях с их непонятным патриотизмом по отношению к Израилю и ненавистью ко всему для Серёжи родному. И тут же тёплой волной накатилась надежда отец... За окном поплыли строения и самолёты. Лайнер набирает неестественную для движения по земле скорость и плавно отрывается от Москвы, почти мгновенно исчезающей за низкими нервными лохматыми облаками. Кирюшка уныло возвращается один в Москву и ломает голову, что перекусить, чтобы хватило на билет до Ленинграда. А у Сергея от дикой, известной только мальчишкам радости разрывается сердце. "Куда летим, герой?" спрашивает "папа"-полковник. "К отцу в Комсомольск." "Что он там делает?" "А золото роет в горах..."

2.