Право выбора

Я думаю об извечной загадке любви. Я сравниваю. И, кажется, нахожу ответ: меня сразу же покорила сила любви Леночки! Ничего похожего не было в моей жизни, не было… Сила любви… Да, да… Этого не было у Тани по отношению ко мне. Силу своей любви она направила на другого. Возможно, меня она и не любила по-настоящему никогда, просто был интерес к парню, который казался человеком особой породы. Бывает и так. И внезапно пришла любовь к Жбанкову, настоящая любовь.

…Если вдуматься как следует, то я вообще-то не верил в то, что было между мной и Юлией Александровной. Наши отношения казались приятным приключением. Была где-то гордыня: такая женщина не обошла меня вниманием! Но какое отношение все это имеет к настоящей любви?..

Я хожу и хожу. Хожу до рассвета. А потом заползаю под одеяло. Сон так и не идет.

— Вам пора пить кофе, — говорит женщина-врач. — Вы выглядите таким усталым! Все-таки я прекращу допуск.

— Пусть идут. Я ведь почти герой, а каждому хочется погреться в лучах славы. Читали многотиражку?

— Нет.

— Там описано, как я героически испытывал полуавтомат Харламова.

— Того красивого молодого человека, который вчера был здесь?

— Да, он теперь известный изобретатель. Приходил поблагодарить и заодно подарил вот этого деревянного осла. — Я протягиваю ей ослика, принесенного Демкиным. — На память. Как автопортрет. Ведь я его всегда называл ослом. Так, в шутку. А он ни с того ни с сего оказался талантливейшим изобретателем. Когда вы меня выпишете?

— Если все будет хорошо, дня через три.

Самые тяжелые три дня. Почему не приходит Лена? Почему никто не приходит? Или врач в самом деле запретила пускать ко мне? Ворочаюсь на жесткой койке. На такую постель нужно укладывать покойников, которым все равно.

— Доктор, нельзя ли выписать меня сегодня?

— Нельзя. Вы еще больны. Может быть токсическая пневмония.

— Я чувствую, мне чего-то недостает… Сколько себя помню, в моей жизни все не так, как у людей. Я кривое полено. Приглашайте гробовщика или отпустите, доктор! У меня невесту уводят, а я тут валяюсь.

Ее лицо смягчается.

— Про невесту это правда?

— Если бы я шутил!

— Хорошо, я вас выпишу. Лежите дома. Пилюли принимайте через каждые два часа.

Я на свободе! Иду, пошатываясь от свежего воздуха. В общежитие вовсе не хочется. Дышать, дышать… Как жаль, что нет ветра.

…Мы стоим с Леной у нашего обрыва. Она уткнулась лицом в мою грудь.

— Да меня просто не пускали к тебе! Кто не пускал? Врачи. Юлия Александровна потребовала, чтобы больного не беспокоили…

Коварство и любовь. Не спрашиваю про Харламова. Мы вместе — и больше ничего не нужно.

— Спустимся к реке.

— Спустимся.

И мы скатываемся вниз.

На реке переплетенные следы.

— Волчьи? — допытывается Леночка.

— Волчьи! Разве не видишь? Эх ты, следопытица! Обыкновенная собака из поселка.

— Ты охотник, правда?

— Правда.

— Расскажи что-нибудь про зверей.

— Вместо сказки? О волчицах. Волчица заманивает глупых псов и увлекает их туда, где ждет, щелкая зубами, голодная стая. Волчица бежит по полю, а за ней, потеряв голову, мчится влюбленный пес. Потом она вдруг оборачивается и без звука хватает своего преследователя мертвой хваткой за горло. И сразу же появляется стая. Визг, хруст костей и все остальное.

— Какой ужас!

— Не теряй, дурак, голову.

— Это как, с аллегорией?

— Без всяких аллегорий. Хочешь про гепарда? Самый быстрый зверь. Сто метров в пять секунд. Величиной с леопарда, а мурлыкает, как домашняя кошка. Про райскую птицу хочешь? Когда ее впервые открыли на Новой Гвинее, орнитологи думали, что она в самом деле райская птица — слишком уж красивая для земной. Но однажды птица, чем-то напуганная или рассерженная, разразилась громким злобным криком, напоминающим карканье. И тогда орнитологи поняли, что ее прекрасное оперение — обман, что в действительности эта птица лишь разновидность вороны.

— Ты чем-то встревожен? Скажи: если бы мы жили вместе и вместе бы состарились, разве мы перестали бы любить друг друга?

— Не знаю, Леночка, а врать не хочу. Я ведь не умею приспосабливаться даже к самому любимому человеку. А иногда мне вообще кажется, что люди любят то, что теряют… Давай поженимся, Леночка!

Она замирает, поднимает на меня сияющие глаза. Потом вдруг как-то сжимается вся и отрицательно качает головой:

— Нет.

— Почему? Ты говорила, что любишь.

— Я люблю тебя, Володя. Одного тебя. Но ты меня не любишь. Вот когда полюбишь…

— Лена!..

— Нет…

15

В контору, в свой кабинет, вызывает меня Лихачев.

— Садись, морячок. Хочу вот с тобой посоветоваться… Ты хорошо знаком с холодной сваркой?

— Прилично. Я ведь еще на флоте алюминий с медью сваривал. Да и здесь, на стройке, приходилось кое-где вести холодную сварку.

— Прекрасно, — говорит он и потирает руки. — Дело в том, что в том самом НИИ, где теперь обосновался наш Харламов, требуется младший научный сотрудник в лабораторию холодной сварки пластических металлов. Кумекаешь?

Я несколько растерян.

— Так точно. Кумекаю. Правда, не совсем.