Право выбора (СИ)

Сколько же всего Марку в то время пришлось волей-неволей освоить! Навыки были разные и порой более чем специфические. Например, умение вызывать у собак рвоту минимум пятью разными способами. Ибо Тефтель, земля ему пухом, душа его к звездам, имел привычку (не иначе как будучи в прошлой жизни хомяком, а в этой просто пойдя на повышение до собаки) постоянно таскать во рту что-то несъедобное. А, как известно, если что-то долго носится во рту, то оно, рано или поздно, будет либо выплюнуто, либо проглочено, а пес чаще все-таки глотал.

Когда Тефтель умер, причем умер достаточно рано и по собственной глупости, Марк первый раз в жизни заплакал от потери кого-то близкого и такого родного. Второй раз он так же заплакал только когда не стало деда.

* * *

Главная драма данной ситуации оказалась в том, что все те способы заставить собаку экстренно очистить желудок, которые сейчас сумел вспомнить Марк, требовали обязательного наличия под боком хоть каких-нибудь подручных средств, а оных в поле зрения, естественно, не наблюдалось. Методика же с «голыми руками» требовала явно больше времени, чем выделялось ему по условиям испытания. Да и долгое отсутствие практики в этой области тоже играло свою роль.

Щенок, кое-как зажатый между ног сидящего на полу Марка, постоянно скулил на сверхвысоких частотах и никак не давал мужчине возможность засунуть себе в пасть хотя бы один-единственный палец. Прокушенная мелкими зубками в нескольких местах кисть начинала побаливать.

* * *

— Давай! — протянул ладонью вверх руку в его сторону полковник, когда Марк после сигнального гудка вышел из помещения.

— Я не смог. — В этот раз он даже не подумал отвести взгляд.

— Жаль. Очень жаль, — произнес Вальтер, и мужчина был готов поспорить на собственную правую почку, что полковнику НА САМОМ ДЕЛЕ его жаль. — После всего пройденного тобой это должно было быть не самым сложным. Ты видел смерть.

— Но я не являлся ее причиной! — с нескрываемой ледяной злобой в голосе ответил собеседник. — Я не живодер!

— Понимаю. А теперь, послушай, что я тебе скажу, — перешел на «ты» военный. — Представь, хотя бы на секунду, что у этого животного внутри могла оказаться… ну, например, бомба с отравляющим газом, и твоя жалость к нему может обернуться массовой гибелью людей. Зная это, ты бы все равно так не поступил?

— Я не знаю…

— А я знаю, — вздохнул командир. — Ты бы все равно так не поступил! Эта твоя «гуманность» могла теоретически послужить причиной смерти множества людей, включая твою собственную. Мы не всегда делаем то, что хотим. — Полковник на какое-то время замолчал, словно раздумывая, сказать ли еще что-то, или все-таки не стоит.

— Соболезную, но дальше ты не проходишь, рядовой. Поздравляю, Альвар! В виду того, что ты остался единственным на данном этапе, думаю, что все дальнейшие тесты бессмысленны. Иди в казарму и отдыхай! Завтра у тебя будет очень напряженный день.

На лице победителя Марк особой радости от этой новости не увидел.

— Есть! — Альвар отдал измазанной кровью рукой честь полковнику и, развернувшись лицом к казарме, коротко бросил Марку напоследок:

— Я не садист. Мне просто дали приказ.

«Приказ… — подумал Марк. — Какая это все-таки удобная вещь. Если у тебя есть соответствующий приказ, то ты можешь творить все, что угодно, и при этом будешь чист перед собственной совестью». Нашего героя просто передергивало от омерзения.

Но вслух свои мысли он так и не озвучил.

— Господин полковник, а последнее желание можно?

— Последнее желание перед чем? Перед расстрелом?

— Перед тем, что у вас там заготовлено для таких неподходящих людей, как я.

— А ничего такого особенного и не заготовлено, — пожал плечами Вальтер. — Принудительная амнезия на время полутора последних месяцев и немного ложных воспоминаний поверх. Ну и денежная компенсация в размере пятидесяти тысяч чеков за волю к победе, моральный ущерб и доставленное неудобство, прямиком на твой счет. Ее мы оформим, как лотерейный выигрыш, ну или какую другую случайность придумаем. Короче, исходить будем из твоей биографии и нашей фантазии. Ты же не подумал, надеюсь, что вас тут и в правду будут убивать?

— Если честно, то в самом начале я именно так и подумал, господин полковник. Особенно после того как вы избили ногами по лицу… — Марк буквально прикусил себе язык, резко осознав, что он опять начинает говорить что-то лишнее. — Но потом, после ангара, резко пересмотрел свои взгляды. После… Я могу после процедуры забрать себе этого щенка?

— Не вижу причин для отказа, — ни капли не раздумывая, ответил Вальтер. — Переодевайся в свою гражданскую одежду, прощайся, и через два часа я жду тебя возле центральных ворот.

Прощаться с «победителем» у нашего героя не было ни малейшего желания.

— Господин Вальтер, — собравшись с духом, чуть ли не крикнул ему вслед мужчина, когда тот уже практически развернулся. — А сестренка? Ну, после процедуры она же опять не будет со мной разговаривать, да? Просто я тогда в детстве отказался, а потом вроде как мне дали второй шанс…