Православие и грядущие судьбы России

Но обращаюсь к «мелочам». Кому не попадали на глаза открытки с священными изображениями? Да, как-то писали в газетах, что они запрещены, а между тем и теперь их можно достать сколько угодно. Место ли изображению лика Христова или Богоматери на бланке для открытого письма? Всякому понятно, что если бы даже не лик Господень, а просто — ваш портрет был испачкан штемпелями, то вам было бы обидно. Но и этого мало. Я уже писал как-то в своих дневниках, что некий художник Стыка пустил в оборот открытку с изображением Христа Спасителя, обнимающего анафе-матствованного еретика гр. Толстого. Писали, будто открытка запрещена. Но ведь это только писали, а все же ее можно получить где угодно. В иллюстрированных журналах нередко можно видеть на одной странице изображение Богоматери, а на другой — какой-нибудь актрисы вроде несчастно погибшей Комиссаржевской: думаете ли вы, что это спросту, случайно? Увы, я не думаю. Какая-то непримиримая, хотя и трудноуловимая вражда к Церкви, ко всему, что благоговейно чтит христианин, носится в воздухе, сказывается в печати, чувствуется даже в житейских отношениях. Иудеи набросились на меня прошлою весною за мои дневники по поводу праздника белого цветка, а между тем я оказался прав: официозная газета «Россия» засвидетельствовала, что это была затея врагов Церкви и Отечества — иудеев и их приспешников кадетов... Казалось бы: почему русским православным людям, прежде чем поддаваться этой уловке врагов Церкви, не спросить: а почему цветок, а не крест Христов? Почему это крест-то у «лиги борьбы с чахоткой» перечеркнут, как будто зачеркнут? Нет, никто не догадался спросить, все увлеклись новинкой, и затея врагов наших удалась: собраны большие суммы, которые, как говорят газеты, пойдут главным образом на агитацию в революционном духе. А русские люди, вероятно, рассуждали: ну, что за пустяки? крест ли, цветок ли — все равно: лишь бы на доброе дело деньги пошли... А вышло, что крест-то перечеркнут уже... И много-много таких «мелочей» приходится замечать, и равнодушно относимся мы к ним. А совесть-то все же говорит: не согрешаем ли мы и пред Богом, и пред святою Русью таким равнодушием?..

Отклики с неба

Бог привел меня еще раз поклониться святителю Тихону, Задонскому и всея России чудотворцу. 32 года тому назад я был здесь еще послушником; составляя свои «Троицкие Листки», я нередко мысленно беседовал с угодником Божиим, извлекая соты духовные из его воистину медоточивых писаний, и всегда, при воспоминании его святого имени, миром и тишиною веяло на мое сердце. Благодарение угоднику Божию: я не только помолился у его нетленных мощей, но и литургию совершил, и сподобился слышать много утешительного о том, как он и ныне чудодействует. Достопочтенный отец архимандрит, настоятель его обители, поведал мне, что особенно много было смиренных богомольцев этим летом: одних барашков привели до тысячи «в жертву обители», много ржи, пшеницы, овса нанесли, и все это — в благодарность святителю Божию за его милости верующим душам. «Спросите, — говорил он, — и каждый приносящий что-нибудь расскажет вам из дел милости чудотворца. Кто получил исцеление, кто — помощь в житейских делах, которой усердно просил у угодника Божия, давая обещание поклониться ему, принести ему посильную жертву в простоте сердца». На 50-летии прославления мощей святителя 13 августа и в ближайшие дни было, говорят, до ста тысяч богомольцев здесь.

Наплыв богомольцев замечается и в других обителях: и в Киеве, Сарове и в нашей Сергиевой Лавре. Сердцу верится, что православная Русь, в ее лучших представителях, в этих смиренных сердцем, в простоте верующих простецах, стосковалась по своим заветным святыням, как бы очнулась от тяжкого кошмара, который переживала эти смутные годы, и спешит паки к живоносным источникам, которые искони питали ее жаждущее сердце. О, если бы эти волны народные увлекли с собою и тех, которые мнятся стоять выше простецов, считают себя вершителями судеб народных, руководителями государственной и общественной жизни! Если бы и эти люди смирились сердцем и слились бы в простоте веры с этими добрыми душами, от них позаимствовали бы ту теплоту, ту непосредственности детской веры, какими жива народная русская душа! Ведь тогда наша Русь стала бы снова могучею, славною исполнительницею воли Божией в исторических судьбах народов земных, тогда не страшны были ей никакие козни ее врагов непримиримых, тогда — наоборот: к ней стали бы и другие народы обращаться как к носительнице Божией правды, с упованием взирали бы на нее слабые, с уважением — сильные... О, если бы!..