Православие и свобода

Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется (Лк. 16, 16). Как видим, закон противопоставляется в Евангелии Божиему Царству. Нагорная проповедь Господа вся построена на таком преодолении старого: Вы слышали, что сказано древним… А Я говорю вам (Мф. 5, 21, 22). И хотя Господь говорит: Не думайте, что Я пришёл нарушить закон или пророков; не нарушить пришёл Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдёт небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдёт из закона, пока не исполнится всё (Мф. 5, 17–18), Он заповедует Своим ученикам новую, более высокую праведность − заповеди блаженств (см.: Мф. 5, 1–11). И Царство Небесное принадлежит не подзаконной праведности книжников и фарисеев, а блаженным: если праведность ваша не превзойдёт праведности книжников и фарисеев, то вы не войдёте в Царство Небесное (Мф. 5, 20). Даже наибольший из

рождённых жёнами праведник, пророк и предтеча Иоанн Креститель меньше меньшего и последнего в Царстве Небесном (см.: Мф. 11, 11), ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна (Мф. 11, 13).

Здесь, следовательно, проходит заветная разграничительная черта: закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа (Ин. 1, 17). Без Спасителя войти в Царство Небесное невозможно. Царство Небесное есть нечто качественно иное, новое, принадлежащее иному уровню бытия. Царство Небесное − это совсем иной характер отношений между Богом и человеком, Творцом и творением. Отныне, с воплощением Спасителя, в мир входит новая жизнь. И она не отменяет Моисеев закон, но исполняет и преображает его: не нарушить (закон) пришёл Я, но исполнить. Ибо закон и пророки существовали ввиду Боговоплощения, ввиду наступления новой жизни, ввиду появления новой твари − во Христе.

Закон есть прежде всего правило поведения, норма, имеющая религиозное значение послушания Богу, постановление, запрет: «не прикасайся»

, «не вкушай», «не дотрагивайся» (Кол. 2, 21). Апостол, однако, называет это перед лицом новой жизни во Христе, когда человек умирает для греха (Рим. 6, 2), для закона телом Христовым (Рим. 7, 4), для стихий мира (Кол. 2, 20),

заповедями и учением человеческим (ср.: Кол. 2, 22), или преданием человеческим (ср.: Кол. 2, 8), или законом заповеди плотской (Евр. 7, 16). Желающие быть под законом порабощают себя немощным и бедным вещественным началам мира (Гал. 4, 21; ср.: Гал. 4, 3, 9). Фактически апостол Павел обозначает закон как императив, как причинность, как необходимость: жизнь по немощным и бедным вещественным началам мира. Закон − это всего лишь вид мудрости в самовольном служении

(Кол. 2, 23). Закон − это мир детерминизма во всех его видах.

Такое почитание Бога − тщетно (Мк. 7, 7). Сердце при таком служении далеко отстоит (Ис. 29, 13) от Бога: оно отделено от Бога «каменной стеной» закона, который и есть «покрывало на сердце» (на лице, на уме): умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остаётся неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом. Но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается. Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода (2 Кор. 3, 14, 16–17).

Таким образом, ветхозаветная жизнь под законом есть жизнь подневольная, жизнь под игом необходимости, духовное рабство: это − нынешний Иерусалим, потому что он с детьми своими в рабстве. А жизнь новозаветная − это вышний Иерусалим, он свободен, он − матерь всем нам (Гал. 4, 25, 26).