Мы видим, что на протяжении многих веков и в монастырях, и в миру существовала различная практика в отношении частоты причащения. Единый стандарт имел место, по–видимому, только в раннехристианскую эпоху, когда все верующие собирались на Евхаристию и причащались каждый воскресный день. Уже в IV веке наблюдается значительный разнобой, который продолжается на протяжении многих веков: в иные эпохи принято причащаться чаще, в иные реже. Практика причащения, кроме того, различается в зависимости от региона. К XVII–XVIII векам на всем православном Востоке, включая грекоязычный мир, Балканские страны и Русь, прочно устанавливается практика редкого причащения мирян.
Однако голоса сторонников частого причащения не умолкают. В конце XVIII века деятели движения колливадов — святитель Макарий Коринфский и преподобный Никодим Святогорец — составили «Книгу душеполезнейшую о непрестанном причащении Святых Христовых Тайн», впервые опубликованную в 1783 году в Венеции. В книге, написанной как бы от лица одного автора, собраны свидетельства из различных источников, подтверждающие необходимость и законность частого причащения.
Прежде всего, автор обращается к чинопоследованию Божественной литургии, указывая на все возгласы священника, приглашающие присутствующих причащаться Святых Тайн, и спрашивает:
По словам автора книги, «чин таков: Святой Хлеб должен разделяться на каждой литургии, и те верные, у которых нет препятствия, должны приходить причащаться». Благодаря частому причащению «просвещается ум, светлеет разум, очищаются все силы души». Частое причащение и соединение с Христом становится для человека залогом воскресения в жизни вечной:
Без частого причащения, напротив, «мы не можем освободиться от страстей и взойти на высоту бесстрастия». Тот, кто откладывает причащение, теряет внимание, не хранит ум от помыслов, впадает в нерадение, и тепло Божественной благодати в нем охлаждается. Человек становится беспечным и небрежным, теряет страх Божий, сдержанность в чувствах и осторожность в движениях, позволяет себе «полную вольность и в еде, и в словах, и в неподобающих зрелищах и слушаниях, так что он делается подобным коню, который, не имея узды, соскальзывает во всякую пропасть греха».