В конце IV века епископ Константинопольский Нектарий (преемник Григория Богослова) отменил должность пресвитера–духовника в Константинополе. Причину отмены этой должности Сократ увязывает со следующей историей. Некая женщина покаялась перед епископом в том, что согрешила с диаконом. Диакон был отлучен от Церкви, но в народе произошло волнение: «негодовали не только на самое преступление, но и на то, что оно навлекло на Церковь поношение и обиду». Тогда один священник, Евдемон, родом из Александрии, подал Нектарию совет «отменить пресвитера–духовника и позволить каждому приступать к Таинству по суду собственной его совести; ибо только этим способом можно соблюсти Церковь от поношения». Созомен добавляет:
Отметим, что оба историка упоминают об исповедании грехов в связи с Таинством Евхаристии. По их словам, упразднение должности пресвитера–духовника сделало исповедание грехов перед причащением необязательным, и верующие стали приступать к Причастию, руководствуясь «судом собственной совести». Должность была учреждена не для регулярной исповеди, а для возвращения к Церкви отпавших от нее через отречение от Христа либо через другие тяжкие грехи. Именно эти грехи закрывали путь к причащению, и именно они нуждались в отпущении и епитимии со стороны духовника.
Почему разглашение женщиной своей связи с диаконом привело к упразднению должности пресвитера–духовника и какая связь между двумя этими событиями, не совсем ясно. Возможно, что пресвитер–духовник должен был донести епископу о случившемся и не донес, либо, наоборот, пресвитер разгласил тайну исповеди, чем вызвал соблазн в народе. Кажется, впрочем, что понятие о тайне исповеди — более позднего происхождения. По крайней мере, в III веке это понятие еще не было четко оформившимся, о чем свидетельствует, в частности, Ориген:
Из этого свидетельства следует, что пресвитер мог объявить публично даже те грехи, которые были названы ему на исповеди.
Означают ли вышеприведенные свидетельства Сократа и Созомена, что до упразднения должности пресвитера–духовника исповедание грехов перед священником было непременным условием причащения? Автор исследования о происхождении Таинства исповеди А. Алмазов считает, что «по воззрению Древней (II—III вв.) Церкви требовалась если не перед каждым причащением, то вообще возможно частая исповедь». Такая исповедь, по его мнению, была частной, или тайной. Своим объектом она имела «грехи только незначительные, неизбежные в будничной жизни человека, в силу несовершенства его духовной природы».