Православие. Тома I и II

   Прежде всего, христианские авторы говорят о значении воды как религиозного символа. Вода — «одна из тех стихий, которые в неоформленном виде покоились у Бога прежде всякого благоустроения мира». По словам Писания: В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была невидима и неустроенна и тьма была над бездной, и Дух Господень носился над водами (см.: Быт 1:1–2). Эти слова, говорит Тертуллиан, указывают на чистоту воды как стихии, более приятной Богу, чем прочие существовавшие тогда стихии: «Ведь и тьма тогда была еще полной и безобразной, без украшения звезд, и бездна печальной, и земля неухоженной, и небо неприглядным. Одна только влага — вещество всегда совершенное, приятное, простое, само по себе чистое — была достойна носить Бога».

   Вода есть стихия жизни: именно она «первой произвела живое, дабы при крещении не казалось удивительным, что воды могут оживлять». Благодаря присутствию Святого Духа «природа вод, освященная святым, и сама получила способность освящать». Эту способность вода вновь приобретает всякий раз, когда над ней совершается призывание Духа Святого:

Любая вода благодаря преимуществам своего происхождения получает таинство освящения, как только призывается Бог. Ибо тотчас же сходит с небес Дух и присутствует в водах, освящая их Собою, и они, освященные таким образом, впитывают силу освящения.

   В Ветхом Завете вода рассматривается не только как стихия жизни, но и как орудие смерти, свидетельством чего является библейский рассказ о потопе. Этот рассказ с апостольских времен воспринимается как один из прообразов крещения (см.: 1 Пет 3:20–21). По словам Григория Богослова, «благодать и сила крещения не потопляет мир, как некогда, но очищает грех в каждом человеке и совершенно смывает всякую нечистоту и скверну, привнесенную повреждением».

   Другой ветхозаветный прообраз крещения — переход Моисея через Чермное море: «Израиль крестился в Моисея в облаке и в море (1 Кор 10:2), тебе давая прообразы и показывая ту истину, которая открылась в последние времена». Но повествование о потопе воспринимается также как прообраз Пасхи: не случайно оно читается накануне Пасхи в числе пятнадцати ветхозаветных чтений. Двойное значение символизма потопа в христианской традиции в значительной мере объясняется тем, что празднование Пасхи было одновременно днем крещения.

   Крещение Иоанново тоже прообразовало христианское крещение. Разница между этими двумя крещениями соответствует разнице между символом и реальностью, между прообразом и его осуществлением. По словам Василия Великого, «Иоанн проповедовал крещение покаяния, и к нему выходила вся Иудея. Господь проповедует крещение усыновления… То — крещение предначинательное, а это — совершительное; то — удаление от греха, а это — усвоение Богу».

   Крещение есть договор, или завет, между человеком и Богом. По словам Григория Богослова, «под силой крещения нужно понимать завет с Богом о вступлении в другую жизнь и о соблюдении большей чистоты». Иоанн Златоуст описывает крещение, используя знакомый всякому византийцу образ договора при покупке раба. Когда мы покупаем рабов, говорит Златоуст, мы спрашиваем самих продаваемых, желают ли они оставить прежних хозяев и поступить к нам в услужение; только получив их согласие, мы отдаем за них плату. Точно так же и Христос спрашивает нас, желаем ли мы отказаться от власти диавола, и «не принуждает тех, которые не хотят служить Ему». Платой же за освобождение наше от рабства диаволу является та дорогая цена (см.: 1 Кор 7:23), которую Он заплатил Своей кровью. После этого «Он не требует от нас ни свидетелей, ни рукописаний, но довольствуется одним изречением, и если ты скажешь от души «отрицаюсь от тебя, сатана, и от гордыни твоей» то Он получил все».

   Только то крещение действенно, которое совершено во имя Святой Троицы. Исповедание Троицы является необходимым атрибутом крещения, его богословской сердцевиной. Григорий Богослов говорит: «Храни исповедание веры в Отца и Сына и Святого Духа. Это исповедание вверяю тебе ныне, с ним погружу в купель, с ним и изведу. Его даю тебе на всю жизнь товарищем и заступником, — единое Божество и единую Силу». По словам Иоанна Дамаскина, мы «крестимся во Святую Троицу потому, что самое крещаемое имеет нужду в Святой Троице как для своего бытия, так и для своего сохранения, и невозможно, чтобы три Ипостаси не пребывали вместе одна в другой, ибо Святая Троица Нераздельна».

   Прообразом тринитарного крещения является трехдневное пребывание Христа во чреве земли после Своей крестной смерти. Обращаясь к новокрещеным, Кирилл Иерусалимский говорит: