Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)

Между тем, Московская Патриархия не оставляла попыток защитить русских святогорцев. 15 мая 1947 г. Святейший Патриарх Алексий I обратился к главе Элладской Церкви Архиепископу Афинскому Дамаскину с посланием, в котором, стремясь обратить его внимание на тяжелое положение славянских монахов на Святой Горе, писал: «… Ныне глубокое недоумение смущает наши сердца, когда мы узнаем, что покровительство Святой Элладской Церкви не распространяется на славянских иноков, которые почему-то лишены права голоса в самоуправлении и не могут надеяться на смену себе из числа русских и вообще славянских иноков. Тогда как на территории Святой Горы разрешены проживание и въезд греческим подданным, русских иноков только терпят, и им не разрешается иметь никакой связи со своими соотечественниками, которые могли бы поддержать их в испытываемой ими крайней материальной нужде»[219]

.

17 мая Святейший Патриарх Алексий I с сопроводительным письмом переправил это послание для сведения Предстоятелям восьми автокефальных Поместных Православных Церквей: Константинопольской, Антиохийской, Александрийской, Иерусалимской, Сербской, Болгарской, Румынской и Грузинской, прося их обратить внимание на бесправное положение славянских иноков Афона. В ответных письмах Предстоятели Антиохийской, Александрийской, Сербской и Болгарской Церквей в основном подтвердили сведения о негативной ситуации, в которой оказались негреческие монахи Святой Горы, и выразили готовность содействовать восстановлению нормального положения[220]

.

Так, в своем послании Святейшему Патриарху Алексию І от 12 июня Патриарх Сербский Гавриил писал: «…Вследствие нарушения вековых традиций и изменения статута Святой Горы Афонской после Первой мировой войны одной стороной положение братства в его славянских обителях сделалось настолько тяжело, что грозит опасность их существованию. Умножение и омоложение братства в славянских обителях делается невозможным вследствие систематического препятствования доступа славянам на Афон. Наша Сербская Православная Церковь, начиная с 1918 г., постоянно старалась морально и материально помочь и защитить славянские обители на Афоне, но в этих своих усилиях встречала великие затруднения, которые происходили от Константинопольской Патриархии и от греческих государственных властей… Мы глубоко благодарны Вашему Святейшеству за предпринятые шаги в защиту славянских обителей и их братств на Афоне, а со своей стороны мы окажем Вам в этом деле всякое содействие, какое только можем, так как мы уверены, что без надлежащей защиты наш славянский элемент был бы задушен, и наши славянские обители с течением времени были бы совершенно уничтожены, ибо это входит в план другой стороны, как о том говорят все известия»[221]

.

В подобном послании экзарха Болгарской Православной Церкви Стефана от 28 июня отмечалось: «Славянские обители Афона начали уменьшаться численно и обезлюдевать. Таково же положение славяно-болгарского Зографского монастыря святого Георгия Победоносца, как и болгарских келлий и скитов на Афоне. Более 30 лет мы с сердечной скорбью наблюдаем их упадок и обезлюдевание, не будучи в состоянии пресечь это зло, вредное вообще для всего православного иночества. И ныне, как Вы, Ваше Святейшество, заступаетесь за основные законные права славянских обителей на Святой Афонской Горе, домогаясь справедливого отношения к ним, мы с душевной радостью выражаем Вам свою благодарность, уповая, что предстательством святой Богоматери Господь поможет установить отвечающий достоинству нашей православной веры порядок на этой Горе иноческого подвига. Это Ваше заступничество будет правильно и беспристрастно оценено истинной Православной Церковью, которой Вы ставите свое имя и как защитника святых Афонских обителей»[222]

.

Антиохийский Патриарх Александр III в послании от 15 июня писал, что «всей душой присоединяется к пожеланиям и заботам» Патриарха Алексия I, и советовал обратиться к Вселенскому Патриарху Максиму. Александрийский же Патриарх Христофор, в свою очередь, 15 июня сообщил, что, хотя он и не разделяет выраженного в письме Патриарха Алексия I мнения, но уже написал архиепископу Дамаскину свою просьбу оказать славянским монахам через Церковь или греческое правительство содействие в удовлетворении «быть может, законных требований этих монахов»[223].