Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Находившаяся с 1854 г. в древней столице Черногории г. Цетинье Духовная семинария св. Петра Цетинского, в которой ранее преподавали русские эмигранты: иеромонах Филипп (Гарднер) и профессор Николай Георгиевич Дориомедов, к 1941 г. состояла из 9 наставников и 170 учащихся. Следует отметить, что в межвоенный период русских в Черногории проживало очень мало – всего лишь около 100 человек. Они не имели своего храма и около 80 поселившихся в г. Цетинье русских беженцев окормлял сербский священник Михаил Вуйсич, длительное время живший в России[1184].

Возглавлявший Черногорско-Приморскую епархию с 11 декабря 1940 г. митрополит Иоанникий (в миру Йован Липовац) накануне начала войны приветствовал антигерманский переворот и, в частности, 27 марта 1941 г. прислал из Белграда духовенству своей митрополии телеграмму: «Король Петр взял в свои руки королевскую власть. Синод радостно поздравляет и призывает церковные власти и священство стараться, как можно энергичнее, сплотить наш народ вокруг нашего молодого короля». После прихода оккупантов знавший итальянский язык митрополит остался в Цетинье и смог продолжить свою деятельность по управлению епархией. Более того, он сумел добиться освобождения части интернированных солдат и офицеров югославской армии, а затем и арестованных итальянцами и албанцами черногорцев. При этом владыка Иоанникий последовательно боролся с двумя доктринами – коммунистической и фашистско-нацистской[1185].

Черногория первоначально была оккупирована немецкими войсками. В этот период некоторые православные храмы и монастыри оказались разгромлены, а их священнослужители убиты. Цетинская духовная семинария была закрыта согласно распоряжению Сербского Синода от 1 апреля 1941 г., а ее здание вскоре заняли оккупационные войска. Однако в октябре того же года по ходатайству митрополита Иоанникия это здание было освобождено, и в дальнейшем духовная семинария возобновила свою деятельность (единственная из пяти довоенных семинарий Сербской Православной Церкви). На ее содержание итальянские власти дали кредит в 570 тыс. лир. Правда, в период войны семинария функционировала лишь два очень коротких учебных года: с 17 февраля по 12 июня 1943 и с 22 по 10 июня 1944 гг. В перерывах ученики занимались частным образом под руководством ректора протоиерея Михаила Вуйсича и трех профессоров[1186]

.

Хотя в Черногории часть монастырей и церквей оказалась закрыта, положение там православных все-таки было существенно лучше, чем на соседних территориях Югославии, поэтому туда пришло много беженцев из Герцеговины, Боснии, Далмации, Косово и Метохии, – к июлю 1941 г. их число достигло 5 тыс. О благожелательном отношении итальянцев к Православной Церкви до коммунистического восстания писал и митрополит Иоанникий в своем докладе Сербскому Синоду от 18 августа 1942 г.[1187] 16 мая 1941 г. в Цетинье приехал итальянский король Виктор-Эммануил III (состоявший в родстве с бывшим черногорским королем Николой I), посетил он и Цетинский монастырь, в котором жил владыка Иоанникий, и присутствовал на его богослужении. При этом два протоиерея в знак протеста отказались сослужить митрополиту

[1188].

В годы войны в Черногории оказались важнейшие святыни Русской Православной Церкви – так называемые Мальтийские или Гатчинские святыни: Филермская икона Божией Матери, нетленная десница (правая рука) Иоанна Предтечи и часть Животворящего Креста Господня, привезенные в Россию с Мальты при ставшем гроссмейстером Мальтийского ордена императоре Павле I и хранившиеся поочередно в Зимнем дворце Санкт-Петербурга или Павловском соборе Гатчины. Осенью 1919 г. они были вывезены из Гатчины отступавшими белыми войсками в Эстонию, затем переданы проживавшей в Дании русской императрице Марии Федоровне, а после ее смерти в 1928 г. – Архиерейскому Синоду РПЦЗ в Сремских Карловцах.

В конце 1932 г. Первоиерарх РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий) передал Гатчинские святыни на хранение королю Югославии Александру, который сначала поместил их в дворцовой церкви в Белграде, а в 1934 г. перенес в церковь загородного дворца на острове Дединьи. В докладе владыки Антония Архиерейскому Синоду от 10 декабря 1932 г. подчеркивалось: «Принимая названные Святыни и передавая их на хранение Его Величеству Королю Александру, я неизменно признавал их за собственность Российских Императоров. Поэтому и преемники мои, как Председателя Архиерейского Синода, собственником Святынь должны признать Главу Российского Царственного Дома, и если Святыни будут переданы кому-либо из моих преемников Королем Югославии, то на того Преосвященного ляжет долг обратиться к Главе Российской Династии за указаниями, как с ними поступить»[1189]. К сожалению, это условие временной передачи в дальнейшем было забыто.