Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Предпринимая усилия для координации деятельности всех учреждений государства, первое подконтрольное оккупантам греческое правительство призывало государственных служащих обещать «перед Богом и страной», что они будут исполнять свои обязанности, оказывая «полное юридическое сотрудничество военным и политическим итальянским властям на пользу греческой нации». Церковное руководство поддержало эту политику и указало всем священнослужителям итальянской зоны пройти данную оскорбительную процедуру, несмотря на то, что они не были государственными служащими ни греческой, ни какой-либо иностранной власти. Осенью 1941 г. архиепископ Дамаскин похвалил «отношение, продемонстрированное немецкими и итальянскими властями» к Элладской Церкви в отличие от болгарских оккупационных сил[168]

.

На Ионических островах итальянцы активно пытались ослабить национальное самосознание греческого населения. Тем не менее отношения между итальянским специальным уполномоченным Пьетро Парини и митрополитом острова Корфу (Керкира) Мефодием характеризовались принудительным повиновением архиерея итальянским властям. Эта тактика облегчила митрополиту его деятельность по решению социальных проблем. Разрыв между итальянскими оккупационными властями и церковным руководством на Корфу произошел только в сентябре 1943 г., когда местное духовенство отказалось сотрудничать и перешло к политике неповиновения[169]

.

Отношения итальянских властей и руководства Элладской Церкви ухудшались весной 1943 г. Причина заключалась в том, что политический отдел итальянской оккупационной армии (находившийся на острове Корфу) попытался, хотя и неудачно, сократить на 50 % пенсии и дополнительные пособия духовенству[170]

. К тому же последовало принудительное удаление ряда православных иерархов в другие области Греции по решению итальянских властей.

В это время руководство Элладской Церкви заявило о существовании «беспрецедентного преследования… духовенства почти во всех областях» итальянской зоны. В послании Священного Синода от 18 марта 1943 г. говорилось, что многие клирики были подвергнуты гонениям, высланы, лишены их собственности, а некоторые приговорены к смерти и убиты. Незадолго до капитуляции Италии в сентябре 1943 г. архиепископ Дамаскин открыто выступил против итальянских оккупационных властей из-за действия итальянских войск против мирного населения. Итальянцы, однако, отклонили протест архиепископа, так как он отказался осудить греческих повстанцев[171]

. Таким образом, отношение итальянских вооруженных сил к Элладской Церкви было более негативным, чем то, которое демонстрировало политическое руководство этой страны.

Несмотря на определенное сотрудничество с оккупационной администрацией, Элладская Церковь под руководством архиепископа Дамаскина действовала главным образом в интересах народа. Стремясь наладить благотворительную работу в столичном регионе, владыка Дамаскин даже пригласил к сотрудничеству своих давних недоброжелателей – религиозные братства. Устройством народных столовых и кухонь в условиях катастрофического голода зимы 19411942 гг., защитой греческих заложников, оказанием материальной и духовной помощи больным, беднякам, сиротам и другими социальными мероприятиями Православная Церковь приобрела большой авторитет у населения. При этом председателем осуществлявшего значительную благотворительную помощь «Христианского сообщества» был прежний архиепископ Афинский Хрисанф. Активно участвовал в открытии столовых для голодающих бывший секретарь Синода иеромонах Иероним (после освобождения Греции он организовал «Союз возвращения на родину» и возглавил движение по восстановлению разрушенных храмов)[172].

Интересен в этой связи доклад командира Восточно-Эгейского военного управления от 3 сентября 1944 г. о ситуации на острове Родос. В нем говорится, что созданная в Афинах специальная комиссия для помощи голодающему населению Додеканеса при осуществлении запланированной поставки продовольствия выдавала его только грекам. Однако Родосский митрополит в письме членам комиссии от 22 августа высказал мнение, что продовольствие должно быть предоставлено всему населению (то есть включая представителей католической и мусульманской общин)[173].