Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Положение несколько изменилось к лучшему в 1943 г., в результате усилий Болгарской, Румынской и Зарубежной Русской Церквей, оказавших давление на немецкую военную администрацию. Германский консул в Салониках в своем сообщении в Рейхсминистерство иностранных дел от 8 декабря 1943 г. отмечал, что «военное управление в этом году особенно старалось об удовлетворительном обеспечении Горы Афон». Производимые монашеской республикой древесина, лесные орехи и оливковое масло обменивались на пшеницу и другие продукты из остальной Македонии. В результате монастыри получили 150 тыс. ок пшеницы и 60 тыс. ок бобов и овощей, что было достаточно для пропитания населения Афона; правда, существует разница в питании насельников богатых и бедных монастырей. Болгарские же обители получали продовольственную помощь от правительства своей страны. Салоникский консул отмечал, что монастыри в целом обеспечены на зиму продуктами, и военная администрация через афонского губернатора быстро откликается на нужды общины и помогает в случае необходимости. По словам консула, германское посольство в Греции также постоянно наблюдало за делами Афона и обеспечивало соответствующую поддержку при проведении корабельных конвоев на Святую Гору[230].

Сообщение консула существенно дополняет докладная записка немецкой краевой комендатуры Лангандас от 10 декабря 1943 г. о положении в губернии Афон. В ней говорилось, что крупные монастыри в целом имеют достаточно продовольствия на зиму, при этом хуже других обеспечены греческие обители Ставроникита, Пантократор, Эсфигмен и самый большой русский Свято-Пантелеимоновский монастырь, имевший 255 насельников. В существенной помощи нуждались лишь келлиотские поселения: Каруля, Катунакия, святой Анны и св. Василия в юго-западной части Афона. Там проживали 160 монахов, для пропитания которых требовалось 8-10 т пшеницы. Продовольствие им планировалось отправить в качестве рождественского подарка, вероятно, на интендантском судне группы армий «Е» в порт св. Анны, где продукты должны были передать известному своей надежностью доверенному лицу – иеромонаху Герасиму (Менагиасу)[231]. При этом общая численность монахов Святой Горы в 1943 г. составляла 2878 человек: 1800 греков, 700 русских, 220 румын, 120 болгар, 35 сербов и 3 грузина[232]

.

Продовольственная помощь афонским монастырям продолжалась и в дальнейшем. Так, согласно сообщению германского Рейхсминистерства иностранных дел от 8 февраля 1944 г., Болгарский Красный Крест при поддержке немецкого посольства в Софии отправил нуждавшимся монахам на Афон 7,5 т пшеницы, 1 т бобов, 600 кг муки, 230 кг сахара, 230 кг риса, 200 кг сыра, 30 кг соды, 20 одеял, 10 комплектов носков и рубах, 10 пар обуви. Этот груз был отправлен на корабле в сопровождении священнослужителей, а немецкое посольство позаботилось, чтобы транспорт не встретил препятствий со стороны греческих ведомств[233].

Накопленные на Афоне за много веков церковные ценности в годы войны в основном сохранились. В числе немногих исключений был случай передачи монахами старинных книг из Зографа болгарским солдатам для дальнейшего вывоза в Болгарию. По этому поводу в 1980-е гг. проходили переговоры между правительствами Греции и Болгарии о возвращении вывезенных книг на Святую Гору. Осенью 1944 г. немецкие оккупанты планировали вывезти церковные ценности с Афона в Германию, но не успели в связи с быстрым отступлением из Греции[234].

Как уже говорилось, весной 1941 г. Болгария претендовала на то, чтобы вся территория Афона отошла к этой стране. Однако уже в июне того же года Священный Синод Болгарской Православной Церкви обдумывал гарантирование экономических интересов монастыря св. Георгия Зограф, «в том случае, если Афон останется вне границ Болгарии»[235]

. После того, как это произошло, Болгарский Синод постоянно интересовался ситуацией на Святой Горе. Так, 16 декабря 1941 г. он решил просить свое Министерство иностранных и религиозных дел по дипломатическим каналам воспрепятствовать планируемой отмене автономии Афона и добиться допуска послушников – болгар в Зограф[236].

В дальнейшем пополнение братии монастыря стало возможным, но желающим для этого требовалось представить шесть документов: свидетельства об образовании, Крещении, несудимости, удостоверения от приходского священника и руководства общины о честности и благонадежности, а также разрешение представительства немецких военных властей в Софии. Это, в частности, видно из переписки с различными инстанциями желающего стать послушником Зографа Михаила Цекова. В своем ходатайстве в Министерство иностранных и религиозных дел от 10 мая 1944 г. М. Цеков отмечал, что в монастыре св. Георгия и 11 болгарских келлиях «имеется большая нужда в новых монахах, так как греческое правительство запрещало рукополагать новых монахов – болгар и не пускало кандидатов из Болгарии»[237].