Правоспособность монарха

Священномученик Ириней Лионский (память 28 июня) писал: «Для пользы народов установлено Богом земное правительство, чтобы, боясь человеческой власти, люди не поедали друг друга, но посредством законодательства подавляли разнообразную неправду народов»43. Примечательно, что эти слова принадлежат христианину, принявшему мученический венец во времена гонений при императоре Септимии Севере (193–211).

Епископ Иона Орлеанский внушал: «Никто из королей не должен считать, что королевство досталось ему от прародителей, но должен истинно и смиренно веровать, что оно дано ему Богом»44.

Монарх, признающий над собой Бога, уже не может своеволить без опасения Его грядущего Суда, народного осуждения и отчуждения. Он — верховный властитель, но лишь до тех пор, пока следует правилам справедливости, заповеданным Спасителем, и заботится о народе. На этом фоне языческие примеры деспотизма выглядят кощунственным надругательством над «божественным законом» и собственным народом.

Блаженный Августин, епископ Ипонский (память 15 июня), так описал образ настоящего Римского императора. «Мы называем государей христианских счастливыми, если они управляют справедливо; если окруженные лестью и крайним низкопоклонством не превозносятся, но помнят, что они люди; если употребляют свою власть на распространение почитания Бога и на служение Его величию; если боятся, любят и чтут Бога; если медлят наказаниями и охотно милуют; если самые наказания не употребляют как необходимые средства для управления и охранения государства, а не как удовлетворение своей ненависти к врагам; если и помилование изрекают не для того, чтобы оставить неправду безнаказанной, а в надежде исправления; если смягчают суровый приговор милосердием»45.

Уже в IV в. римские солдаты приносили императору присягу, в которой присутствуют такие характерные слова: «Клянемся именем Бога, Христа и Святого Духа, величеством императора, которое человеческий род после Бога должен особенно почитать и уважать. Император принял имя Августа, и ему, как истинному и воплощенному Богу («tanquam praesenti et corporali Deo

»), должно оказывать верность и поклонение, ему должно воздавать самое внимательное служение. И частный человек, и воин служит Богу, когда он верно чтит того, кто правит с Божьего соизволения»46.

С веками эта традиция наполнялась новым, все более глубоким идейным содержанием. Как известно, в начале царствования Византийского императора св. Юстиниана Великого (527–565) некий диакон Агапит поднес ему объемный труд о царской власти. Приведем из него отдельные мысли, касающиеся сакрального статуса императора.

«Имея сан превыше всякой чести, государь, почитай прежде всего Бога, Который тебя им удостоил, ибо Он, наподобие Небесного Царства, дал тебе скипетр земного владычества, чтобы ты научил людей хранить правду и удержал лай хулящих Его, повинуясь сам Его законам и правосудно повелевая подданными».

«Существом тела царь равен всем людям, а властью своего сана подобен Владыке всего, Богу. На земле он не имеет высшего над собой. Поэтому он должен, как Бог, не гневаться и, как смертный, не возноситься. Если он почтен Божьим образом, то он связан и земным прахом, и это поучает его соблюдать в отношении всех равенство».

«Как глаз прирожден телу, так миру — царь, данный Богом для устроения того, что идет на общую пользу. Ему надлежит печься обо всех людях, как о собственных членах, чтобы они успевали в добром и не терпели зла»47.

Другой современник св. Юстиниана магистр оффиций Петр Патрикий развил некоторые мысли Агапита. Государство имеет своим источником Бога, полагал Патрикий, и являет собой отражение и подобие Божественного мироправительства. Подражая Богу, царь должен царствовать не для себя, а для народа, имея конечной своей целью спасение человека48

.

Если языческий монарх признавался священником, то, разумеется, этот статус никак не мог миновать христианского императора. И Римский папа св. Лев I Великий (440–461) писал императору св. Феодосию II Младшему (408–450). «Мы радуемся, что в Вас не только императорская, но и священническая душа: потому что сверх императорских и публичных забот Вы имеете благочестивейшее попечение о вере христианской, т. е. печетесь о том, дабы в народе Божием не усиливались расколы, ереси или какие-либо соблазны»49.