Правосудие Жнеца

Удачи, хотя бы потому, что я найду тебя и заберу тебя и—

Ебаный ад.

Я уронила карандаш, интересно, почему я думал, что это была хорошая идея. Я не собирался отправлять его, конечно. Я бы послал ей небольшое внимание и скажите ей, что она должна ходить на свидания и веселиться. Но какая-то часть меня думала, что пишу свои реальные мысли может исправить мою навязчивость. Вместо этого мой хуй был как камень. Снова.

По-прежнему.

Всегда.

Я начал разрезать бумагу на тонкие полоски, потому что не верю, я хотел тлеть, чтобы прочитать его. Он всегда чертил через наш мусор, как крыса. Шайбу не нужно было видеть его, либо. Он был мой брат—лучший брат, которого я мог, и он доказал это тысячу способов, так как они заперли нас—но блин, если ему нужно знать, как подкаблучник, я бы получил.

Право . . . Кого я обманывала?

Шайба была, наверное, умирал со смеху об этом прямо сейчас.

Я схватила еще один кусок бумаги, думая, что я должен написать ей письмо. Поздравить ее оценки, а потом скажи ей, что она должна найти достойного парня. Слова не приходят,. Слишком занят, думая о ее губах, я думаю. Они были круглые и пухлые. Созданы Богом специально для того, чтобы сосать хуй. Мойпетух. Прямо на реплике, он пошел из-трудно больно, столб из бетона в штанах, отчаянно нуждается в некоторых действий.

“Я нарисовал картинку,” Гноятся сказал, предлагая мне глупая ухмылка с его койкой. Он поднял листок бумаги, покрытый ярко-оранжевый и красный карандаш. Красной была кровь, просачиваясь из-под палки-рисунок тела, которую он начертил. Я был без понятия, что оранжевые спирали должны быть. Может быть, голоса в голове?

Он любил поговорить об искусстве со мной, как мы имели что-то общее. Иногда я почти видел, откуда он пришел. Страшно гребанные мысли.

“Оставь в покое моего брата,” шайбу сказал Фестер, его голос жесткий. Он уже спускался на ночь, читая некоторые книги по истории. Второй снайперов—он мировой войны любил это дерьмо. “В любом случае отбой скоро. Уберите свои мелки и лечь в постель, хуесос”.

Фестер хихикнула, и я стоял болезненно. Моя койка была всего в трех шагах, но каждый из них хуже, чем в прошлом. Чувствовал, что мой член может разделить широко открыты, там было так много крови в ловушке там. Я рухнул на спину, жду огни, чтобы выйти.

Вот когда я буду дрочить.

Снова.

Мы все хотели.

Фестер лучше не кончил на мои фотографии Мэла. Я действительно хотел убить его. Свет погас, с глухим шумом, как что-то из кино. Никогда не понимал, что—не похоже, щелкая выключателем должны быть так громко.