Праздничные истории любви

— Елизарова В. П., Иванов Г. И., Николаева Д. Т. — она вдруг перестала бубнить и воскликнула: — Ничего не понимаю! В нашем доме такие не проживают. Я всех знаю, потому что живу здесь с раннего детства. Написано: квартира сто, Иванов Г. И. А там живет врач-стоматолог Вера Ильинична, а никакой не Г. И.!

Ольга почувствовала, что ей мгновенно сделалось очень жарко. События развивались по явно не предусмотренному сценарием пути. Надо было как-то спасать положение, и она попыталась выкрутиться:

— А с чего вы взяли, что они из вашего дома?

— А как же?

— Мы разносим наборы… это… того… в одну из квартир каждого дома по вашей улице. Финансирования у собеса недостаточно, чтобы охватить всех пенсионеров. Мы решили, что лучше нескольким вручить по хорошему набору, чем каждому только по… куску мыла. Вот!

— И по какому же принципу вы квартиры выбирали? — Капитолина с большим подозрением уставилась на Ольгу, а из коридора приползла — очевидно, в помощь хозяйке — собако-кошка Амалия и тоже неотрывно уставилась прямо на Ольгу.

— Это не мы выбирали, — Ларионова заговорила довольно бодро, потому что ей показалось, что она придумала очень хороший выход из ситуации. — Это компьютер выбирал. Так что вам, гражданка, повезло. Но если вы не хотите, — Ольга бросилась к столу и начала укладывать продукты обратно в пакет, — то я могу отнести их в соседнюю квартиру.

— В соседнюю?! — взвизгнула Капитолина. — Этой гусыне Маргарите Дмитриевне?! Да вы смеетесь, девушка! Она всего лишь десять лет назад приехала в Санкт-Петербург из Тюмени, и ей набор? Пусть ей дадут его в Тюмени! — И она выхватила из рук Ольги банку «Нескафе-голд». — До свидания, девушка! Я, так и быть, беру продукты и без крупы с мылом, потому что иначе вы можете поступить несправедливо. — И она весьма недвусмысленно начала своим слоновьим боком теснить Ольгу к выходу в коридор.

— Подождите! — отскочила в сторону Ларионова. — Я еще прошу вас ответить на несколько вопросов, — и она, убрав в один карман ведомость, вытащила из другого следующую бумажку. — Тут у меня… это… социологический опрос…

— Ну, что еще там? — недовольно рыкнула Капитолина, и Амалия отозвалась тем самым лаем, который Ольга слышала, находясь еще по ту сторону двери, на лестничной площадке.

Она подумала, что Амалия все-таки собака, о чем стоит потом непременно рассказать Катаняну, и начала бубнить заученный текст:

— Наш собес хочет предложить внести изменения в сетку вещания на местном канале телевидения, чтобы были учтены интересы пенсионеров. Скажите, пожалуйста, какие фильмы вы хотели бы посмотреть в ближайшие месяцы и какое время суток для вас самое удобное?

Видимо, придуманные Панасючкой вопросы понравились Капитолине, потому что она расправила сурово сдвинутые брови, уселась на стул и даже пригласила Ольгу сесть рядом с собой на соседний.

— Хорошее начинание! — похвалила она заботливый собес. — Главное, чтобы было поменьше футбола и хоккея и побольше сериалов. Неплохо бы повторить «Любовь и смерть», «Грезы Лолиты» и…

— А фильмы? — нетерпеливо перебила ее Ольга. — Вам нравятся старые фильмы?

— О да! — Фрекен Бок опять растянула губы в улыбке. — Я очень люблю старые фильмы, например «Весна на Заречной улице», потом еще — «Девчата», потом…

— А самый любимый? — опять вынуждена была перебить ее Ольга. — Есть у вас самый любимый фильм, который вы можете смотреть бесконечное число раз?

— Ну конечно! — окончательно вошла во вкус воспоминаний фрекен Бок. — Мой любимый фильм называется «Человек-амфибия». Он, знаете, совпал в моей молодости с некоторыми романтическими событиями… — Она закатила под потолок свои блекло-голубые глазки, а Ольга подумала, что она все врет, потому что любые романтические события, завидев издали Капитолину, не только не совпали бы с ней, а постарались бы обойти ее стороной как можно быстрее.

— Что-то я плохо помню этот фильм, — соврала по сценарию Ольга. — В нем Юрий Никулин играет?

— Что вы, деточка! — возмутилась Капитолина. — Там главного героя играет несравненный Владимир Коренев, — и она опять закатила глазки, но доставать именно в этом месте украденные фотографии, как предполагала Панасюк, не стала, и Ольге опять пришлось импровизировать:

— Коренев? Он такой… низенький, лысоватенький?

— Что вы такое говорите, милочка! — рассердилась фрекен Бок. — Это Коренев-то низенький? Это Коренев-то лысоватенький? Да он красивее всех нынешних кинематографических мальчиков, вместе взятых! Да что там зря говорить! Я вот сейчас вам покажу фотографию, и вы сразу его вспомните!