Праздник чувств

Сонливость прошла, и конечности больше не казались тяжелыми. Благодаря электрическому отоплению, каминам, которые они разожгли, и тепловым пакетам он наконец почувствовал тепло. Он понял, что обязан Джесс жизнью.

– Я… Э-э-э… Спасибо, – неловко промямлил он.

– За что? – удивилась она.

– За то, что впустили меня и обогрели, и за то, что спасли мне жизнь, – пояснил он.

– Позволить вам умереть у меня на глазах было бы неправильно, – отшутилась Джесс.

– Честно говоря, я плохо помню, но у меня такое чувство, что я был не очень покладистым пациентом.

Джесс от души расхохоталась, и он почувствовал, как от ее заливистого смеха у него потеплело внутри.

– Ты был настоящей занозой в заднице, – ответила она, неожиданно перейдя на «ты». – Я едва не выкинула тебя за порог.

– Вот за это я говорю спасибо.

– Ну, думаю, я тоже должна поблагодарить тебя, – ответила Джесс, – учитывая отсутствие Лары, не представляю, что бы я делала, если бы не ты.

– Значит, ты не приняла меня за серийного убийцу?

– Я думаю, ты слишком испугался, что скажет твоя мама.

– На самом деле ты ей понравилась.

Джесс нахмурилась:

– Она почти не разговаривала со мной.

Руфус пожал плечами:

– Я знаю свою мать.

– Мне жаль, что ты пропускаешь Рождество дома. Кто еще там будет?

– Мама. Папа. Мои брат и сестра. Вероятно, пожилой сосед или какой-нибудь бродяга. Всегда кто-то находится, – ответил он.

– Звучит потрясающе, – грустно заметила Джесс.

Рассказ Руфуса о семейном празднике был похож на то, что она видела только в сентиментальных рождественских фильмах, да еще в рекламе супермаркетов с тех пор, как умерла Шарлотта. Но, судя по выражению лица Руфуса, она поняла, что значит Рождество для его семьи.

– А у тебя есть еще братья или сестры?

Она покачала головой:

– Только мы с Шарлоттой. Теперь только я. И мама с папой.

– Звучит… мирно.

– У нас тихо, но не мирно.

– Мне очень жаль. Я не имел в виду…

– Нет, все в порядке. Там просто тяжелая атмосфера, – сказала она, удивляясь, почему открывает такие подробности малознакомому человеку. – Родители не очень счастливы вместе. Но ради меня притворяются, что у них все хорошо. Особенно на Рождество. А мне это больно видеть. – Джесс впервые высказала мучившую ее мысль вслух.

Лара, конечно, знала, что Джесс чувствует себя несчастной в Рождество, и предполагала, что это из-за Шарлотты. Но дело было не только в этом. И она понятия не имела, почему рассказывает Руфусу все это сейчас. Может быть, дело было в том, что он видел свою маму по телефону, и та выглядела такой счастливой, не в пример ее родителям.

– Жизнь непростая штука, – заметил Руфус с серьезным лицом.

– Согласна. Хотя мое пребывание здесь не самый худший вариант.

– Ты все так и спланировала? – удивился он.

– Положа руку на сердце, я совершенно ничего не планировала. Я была в Йорке на конференции, когда Лара предложила мне провести пару дней здесь. Но в канун Рождества я должна была уехать к родителям.

– А ты не могла выехать раньше, пока не разразилась эта буря?

– В этом случае мне пришлось бы отменить мою презентацию на конференции, а я потратила столько сил на ее подготовку. Ну а после презентации на дорогах, ведущих на юг, уже начался хаос. Так что приезд сюда в надежде, что и Лара сможет прилететь, был единственным выходом.

– А теперь ты здесь застряла со мной.

– Так и есть, – согласилась она. Про себя подумала, что сидеть вот так в кресле у камина с чашкой божественного напитка и в присутствии красавца-мужчины не так уж и плохо.

Она не собиралась флиртовать с Руфусом. С мужчинами в ее жизни покончено. Семейная жизнь не для нее, она убедилась в этом на примере родителей. Уж лучше остаться старой девой.

Хуже всего было то, что когда-то мать и отец были счастливы. Джесс вспомнила дом своего детства, наполненный шумом, весельем и вечеринками. А потом Шарлотта заболела, и радость поки-нуля дом. И вместо того, чтобы поддерживать друг друга, ее родители погрязли во взаимных обвинениях. Джесс думала, что они расстанутся. Но нет. Они продолжали жить, постепенно делая друг друга все более и более несчастными.

Джесс с головой окунулась в учебу и работу. Иногда у нее случались непродолжительные романы, когда одиночество становилось нестерпимым.

Вот почему влечение, которое она почувствовала к Руфусу, было нежелательным. Да, он хорош собой. Но дело не только в этом. Ее подкупило то, как он разговаривал со своей мамой по телефону. А еще он покраснел, когда она напомнила ему, что снимала с него джинсы. Он не скрывал своих слабостей. И это подкупало.

Раздался сигнал телефона о получении новой эсэмэски и отвлек ее от того, в каком сомнительном направлении двигались ее мысли.

«Фотографии отличные! Как жаль, что я пропускаю такое»!

Джесс проверила Instagram Лары и увидела свое фото. Вот она уютно устроилась в кресле у камина. Руфус поймал мгновение, когда она готова была попробовать горячий шоколад: губы слегка приоткрыты, а в глазах неприкрытое желание. Весьма двусмысленно.

– Ларе понравились твои снимки. – Она прокрутила ленту, чтобы прочесть комментарий.