Праздник на выезде

– Просто Илона, прошу тебя. – Она затянулась сигаретой и, изящно изогнув запястье, стряхнула пепел в снег. – Проходи, Тати рассказала, что ты в беде.

Тати?! Глеб никогда не слышал, чтобы его маму так называли. Таня, Танечка, Татьяна Сергеевна – еще куда ни шло. Ну Танюха, ладно, отец под мухой позволял себе подобные вольности. Но Тати? Что у них вообще за дружба такая? Может, папа неспроста недолюбливал подруг жены? И Глеб зря не слушал мамины истории про девичьи посиделки? Может, все эти годы она рассказывала ему про шабаши и спиритические сеансы, и будь он чуток внимательнее, то не оказался бы сейчас в этом странном и жутковатом месте?

– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – зашипела Алина Глебу в самое ухо.

Но он лишь отмахнулся. Ему и самому бы теперь не помешали объяснения.

– Это Алина, моя помощница. – Он похлопал Белкину по спине, подспудно подталкивая к воротам вперед себя.

Да, это было слегка малодушно, но ведь и генералы на минное поле для начала отправляют саперов.

– А у вас, я смотрю, тоже не все гладко? – Глеб кивнул на катафалк.

С одной стороны, он радовался, что в мир иной отправилась не сама Илона, – так хоть не придется снова ломиться к Максу. С другой – женщин в трауре Глеб не жаловал еще сильнее, чем чокнутых на стерильности девиц в белом. На похоронах он бывал лишь однажды – отец заставил выказать почтение какой-то там вдове его сослуживца. И те несколько часов в неловкой гнетущей тишине, изредка прерываемой репликами вроде «А помните, как он…» и дружными всхлипываниями, Глеб запомнил на всю жизнь. И желанием пройти через это еще раз не горел.

– Ну что ты, – небрежно отмахнулась Илона, пропуская гостей на мощеную садовую дорожку. – Это от моего второго мужа. Я ему помогала в ритуальном бизнесе. Эпитафии, панегирики, некрологи… Знаю, выглядит мрачно, но машина такая комфортная. А главное, багажник такой вместительный, ездить за продуктами – одно удовольствие. Да еще и на дороге постоянно пропускают… Как-то принято у нас, что покойники путешествуют с бо́льшим комфортом, чем живые, – она обнажила зубы, то ли улыбаясь, то ли щерясь.

Пообещав себе устроить маме допрос с пристрастием, Глеб все же двинулся к дому. Здесь, в окружении сугробов и тени вековых сосен, было вдвое холоднее, чем в Москве, а спортивные штаны Мак– са едва доставали до лодыжек. К тому же в случае чего они с Алиной были вдвоем против одной хрупкой дамочки, ослабленной никотином и тяжелыми бусами.

– Напомни, чтобы я нашла нам другой офис, – пробормотала Белкина, оглядывая холл с витражными окнами.

Пахло в доме Веригиной непривычно. Как будто в библиотеке кто-то жег сушеную валерьянку. Книги были повсюду: на журнальном столике, на комоде, диване, в бесчисленных книжных шкафах и даже на камине. Казалось, Илона Ивановна собрала макулатуру со всех соседей, чтобы протопить дом.

– Прошу прощения за творческий беспорядок, – без тени вины заявила хозяйка дома, захлопнув массивную входную дверь. Она вроде бы и извинялась, но Глеба не покидало ощущение, что Веригина хвастается своим бардаком. – У меня вчера было заседание книжного клуба.

– Любите читать? – Алина вежливо улыбнулась.

– Скорее писать. Я – поэтесса, это у нас семейное. – Илона ткнула красным коготком в гигантское генеалогическое древо на стене. – По правде говоря, мне надо работать, так что располагайтесь тут сами. Можешь занять второй… Нет, третий этаж. Там я бываю реже. Комната в северном крыле, еда – в холодильнике. – Она двинулась к резной лестнице, предоставив гостям любоваться развевающимися полами своего халата.

– А офис? – спохватился Глеб, и Веригина удивленно обернулась. – В смысле… Есть какой-нибудь кабинет или вроде того? Просто я как раз работаю над одним стартапом…

– Бизнес – это так скучно… – вздохнула Илона, чем вызвала у Глеба прилив симпатии. Была бы у него такая мать, ему бы не пришлось сейчас прозябать в нищете, гадая, как бы заработать на кусок хлеба. – Если хочешь, работай в зимнем саду. И заодно вели своей секретарше полить цветы, я все время про них забываю, – за сим Веригина эффектно удалилась, тихонько постукивая каблуками по дубовым ступеням.

Глеб бросил на Алину довольный взгляд, ожидая услышать: «Вот это да! Как быстро ты нашел офис!» или хотя бы «Прости, я была не права», но вместо этого увидел свирепое выражение на ее лице. «Я тебе это припомню», – говорили ее глаза. А губы сказали:

– Я за лейкой, босс.

И все-таки Веригина ошибалась. Бизнес – это скучно, только если в нем не участвует заноза в заднице вроде Алины Белкиной.

Глава 6

Секретарша! Се-кре-тар-ша. С-с-секретарша. Алина повторяла про себя это слово, пробуя на разные лады, катала по языку, как дорогой коньяк, и сплевывала сквозь зубы, как дешевый.

Все годы ее учебы и работы, бессонные ночи за учебниками и компьютером свелись к одному почти оскорбительному слову. Она теперь секретарша. Нянька для взрослого мужика.