Праздник Святого Йоргена

Она смотрела на него радостно и бездумно, просто смотрела и улыбалась, и не было ничего, кроме ее счастья, любви и безграничного доверия к тому, кто сидел перед ней. На его могучей мускулистой груди багровело солнце. Она ласкала и целовала это красное солнце ночью, при свете восковых свечей…пока в Брачном покое не догорел последний огарок…

Олеандра лежала. Микаэль сидел. И взоры их, согретые затаенной нежностью, были прикованы друг к другу… бездумно, безмолвно. И так жи безмолвно, охваченные одним могучим жиланием, они сливались воедино… и потом — подобно тому как две прекрасные розы-сестры, растущие бок о бок на одном кусту, часами смотрят с затаенной нежностью друг на друга, трепеща под порывом южного ветра, словно они одни в целом мире, — они отдыхали друг подле друга после вспышки великой страсти…

— Йорген, — прошептала Олеандра.

— Да?

— Йорген, — смущенно повторила она.

— Я слушаю тибя.

— Я должна сказать тебе кое-что.

— Так говори же, глупенькая.

— Ты не рассердишься, Йорген?

— Обещаю тебе.

— Мне очень стыдно.

— Почему?

— Но я все равно скажу.

— Так говори же.

— Йорген!

— Да?

— Я думала вчера, что ты обманщик. Микаэль вздрогнул. Она неправильно поняла его и умоляюще схватила за руку.

— О, не сердись на меня, Йорген. Слышишь! Слышишь! Не сердись. Я не могла не сказать тебе.

— Но почему же ты сомневалась? — спросил Микаэль после долгого молчания.

— Да потому, что вчера я еще слушалась рассудка.

— Где же теперь твой рассудок?

— Не знаю, и не все ли равно.

Ее серые глаза, еще вчера такие холодные и испытующие, сегодня сияли небесной чистотой, любовью и доверием.

В эту минуту над ними зазвонил соборный колокол, зазвонил с такой силой, что был слышен скрип балки, на которой он висел.

Коронный вор вскочил как вспугнутый зверь.

Забористым, холодным ветром налетело и захлестнуло его прежнее чувство безнадежности и дерзкого презрения к смерти и уверенно заполнило все уголки его души.

Слова Олеандры поколебали его светлую мечту, колокол разбил ее вдребезги.

Он гремел своей темной медью и обволакивал тьмой его нежность, его счастье.

Ложь, обман, измена, казнь, ненависть, месть, бегство — вызвать вал колокол. Пробуждение было таким горьким, что он даже пожалел о своем мимолетном счастье.

— Соборная невеста! Спасибо за все! — крикнул он, поцеловал Олеандру и спрыгнул на пол.

— Йорген! — испуганно воскликнула она, села на постели и устремила на него пристальный взгляд, словно хотела заглянуть ему в самое сердце. — Ты уже уходишь?

— Я и сам не знаю, сколько еще пробуду здесь.

— Куда бы ты ни пошел, я всегда буду с тобой! — взволнованно сказала Олеандра.

— Тебе будет слишком трудно, — ответил он, поморщившись.

— Пусть трудно, только бы мне быть рядом с тобой, — отвечала она.

В груди Микаэля бушевала буря. Он был потрясен тем безграничным доверием, которое светилось в ее глазах.

Микаэль в упор смотрел на нее. За доверие он должен платить доверием, иначе нельзя. Но может ли он довериться ей, поймет ли она его?..

Он все смотрел и смотрел на нее, и она отвечала ему открытым взглядом, полным беспредельной нежности, а колокола звонили, и бились сердца, отдаваясь в сплетенных любовью руках…

Но сомнение снова победило: что за дело ей, дочери гроссмейстера, до жалкого паяца! Ведь она любит не его, а святого Йоргена!

А колокола все звонили: «Месть! Месть! Месть!» Йоргенстад просыпался, начинался новый день, быть может, последний в жизни Коронного вора. В рощу уже стекались первые паломники; каждый хотел занять место поближе, чтобы получше разглядеть святого, который проедет здесь в соборной карете. Вон идут и господа первосвященники: им нужно подготовиться к шествию.

Прочь раскаяние и всякие сантименты! Довольно хныкать о прошлом. Он гордится тем, что он — Коронный вор, мошенник, проникший в святая святых этого дурацкого собора! Гордится тем, что завоевал самую знатную девицу города, как охотник, затравивший редкую дичь.

Он весело накинул на плечи плащ святого Йоргена: вперед, смело вперед. Его ждет триумфальное шествие в ярком сиянии дня… и, быть может, вечная ночь.

— Йорген, можно мне с тобой? — спросила Олеандра побледнев.

Он быстро повернулся к ней и воскликнул, словно в порыве беспечной и дерзкой влюбленности:

— Куда хочешь и когда хочешь, моя красавица!

И взгляд ее тотчас же засветился радостью счастливой любви. Она спрятала лицо на могучей груди святого. Потом распахнула плащ и поцеловала красное солнце.

Франц

А Франц всю ночь ходил вокруг собора, подкарауливая Коронного вора. Он жил теперь, как сова: днем прятался, а ночью бодрствовал, выискивая добычу.

Коронный вор решил надуть его, — в этом Франц больше не сомневался. Вся эта кутерьма с соборной невестой нужна ему лишь для отвода глаз. Девушек много, хоть пруд пруди. Да уж если на то пошло, Франц не младенец. За четверть часа Коронный вор мог отлично справиться со своей невестой… Угомонил бы кровь… а там можно обчистить и соборные подвалы…