Праздник урожая

(Смеется истошно пол секунды) … Ты, да… Ты сказал – я плюю ядом… Но ты спокойно и медленно вливал его внутрь… А я – я не хочу плевать в тебя, отправлять тебя этим. (Александр с невероятно разьяренным и пораженным, от такого высказывания, видом, отворачивается. Дальше – с видом, говорящем о том, как это плохо)  Конечно – ты спокоен и здоров – ты вылил его из себя, ты сам не заметил… и вылил. А я… не хочу… Просто накопилось… Конечно я больна!.. Я отправлена! Меня трясет от этого яда!..

Александр Семёнович

Да вот… Что за нервная такая тряска – я и не пойму!..

Соня

И я… Выплевываю его из себя!.. Да, он сам выплескивается каждый раз, когда ты подбавляешь новую порцию… Ей, просто,  нет там, уже больше места!.. Я могла бы… Я могла бы попросить тебя спокойно – сейчас или раньше – поговорить с тобой… Что бы ты не делал это… Что бы ты понял… Как это…мне. Но ты не хотел… Ты не давал мне этого сделать… (Через мелкую паузу) Я вынужденна была молчать… Молчать и вести войну. Только, что бы защищаться. Я не хотела.... Но как это. (Через паузу) Война часто бывает не от того, что кто-то хочет войны, но… От того, что кто-то другой не хочет мира… Мне нужно было спокойнее… (Тише. Вме больше затихает)

Но… Я могу только спокойней… Держаться. Так… На плаву, но не…поговорить с тобой… Это только такая, почти бесполезная оборона, которая держит врага на одном месте… Противника…Только – рано или поздно – он начнет, все равно, идти приступом… Он пойдет на взятие… И захватит. Это не мир… А я хочу, я… Очень хотела выяснить с тобой – что и как… Разобрать… И закончить это.

Нет, спокойствие – это признак силы… Мне нужна она… Именно. (Пауза) Прости меня… Мне не надо было так вспылять… Вспылеть… Вспыльчивый быть… (Затихает)

Александр Семёнович

… Поэтесса!..

(Пауза)

Ты, я надеюсь… успокоилась?.. Я говорю про то – что детям не нужно – про страдания, боли… Исструения свои всякие рассказывать… (Соня отвернулась. Тихо плачет) Я не знаю – про твои там закруты – войны, говорить, не говорить – спокойствие… Ты, вообще, о чем-то не о том – я тебе о конкретных вещах говорю: и если ты в уме, и, вообще, в состоянии что-то услышать – то послушай и сделать для себя выводы… Им, пока, нужно о красоте, о любви рассказывать… Все самое светлое прививать…Понимаешь, нет?.. Не о боли и мраке всяких, жизни…Это еще пока не для них. Пусть они, пока, это… Ты понимаешь – были бы еще только взрослые – так пожалуйста – тогда рассказывай!  Сколько влезет!.. А им пока – нужно самое светлое и чистое узнать… Не надо им… Мозги засорять. Твоими саратовскими страданиями…

Соня

(Дальше говорит спокойно, высоко… Но иногда проскакивает дрожь в голосе.)

… А что, если они потом – зная, слышав только про солнышко и травку – вырастут такими же… Бездушными… Глухими к чужой боли…

Александр Семёнович

…Соня, вот – ты же в юности такие хорошие рифмы детские подбирала, тогда!.. Я же помню!.. Лучше бы ты из них что-то прочитала…

Соня (с ухмылкой)

…Ну!.. Это, вообще – было ещё ранними потугами!..

Александр Семёнович

…Ну, так они – были лучше намного, чем вот это вот!

Соня (горько)

… Ну!.. Уж!..

Александр Семёнович

Не надо было… Ну не надо это читать детям!..

Соня

Но, я не детям!..

Там же не только дети были…

Александр Семёнович

Но и не только взрослые! Зачем им жизнь отравлять?..

Соня

А мне кажется – если плохое – боль, страдания, тяжесть… Если это, облечено в высокую художественную форму… То… И это красиво…

Александр Семёнович

… Это – высокая художественная форма?!..

Соня

Я ценю красоту страданья…

И… Лучше, если дети услышат о страданиях из стихов – чем из событий жизни. Они преподнесут их гораздо более жестоко, неприятно, грубо и больно…

…Ты знаешь… В этих стихах было то… Многое то, что я хотела сказать… Что бы ты услышал. Мой внутренний мир – во всей его красоте… Такой, каким ты его не мог увидеть в живую… Мне казалось… Я всегда надеялась – что если ты увидишь их – то ты сразу поймешь… Оценишь, наконец, кто я. Но сегодня ты увидел…

Александр Семёнович

Ну, прости!.. Если это – твой внутренний мир?!. Вот эта бездарность?!.

Соня бросается лицом на скамейку и беззвучно трясется.

Пауза.

Соня

…Я, наверное, действительно уйду к Александрову. Завтра позвоню – и всё.

…Ты знаешь, ты говорил… столько раз… что мне нужно отклеиться… Отойти, оторвать себя… И начинать уже свою жизнь. Да…

(Тихо. Александр Семёнович встаёт и уходит. Соня продолжает тихо. )