Предание Кузнецкого моста

– Выходит не станут. Не объявился никто, значит отпоют завтра и похоронят на Введенском за казённый счёт. А что тебе надо про неё? – к разговору со Степановной прислушались уже все сёстры.

– Да ничего с неё, по завтрашнему распорядку мне надо знать. Андрея там хоронить надо… – тихо ответил Иван и вышел.

«Единственный сын, надежда их, красивый был. Отцу помогал в больнице весной, вежливый. В газете работал, продавал на Кузнецком Ведомости. Вот ведь как бывает то… все под Богом ходим… Жалко юнец совсем был, 14 годков только исполнилось.» – шептались в сестринской, но Иван уже не слышал. Он знал куда идти. Илья сегодня в ночь подежурит, сам предложил, мол, ты Игнатьич с женой побудь дома, утешь.

Он

Накатила волна страха. Будто кто-то рядом в кромешной темноте стоит и смотрит, но не дышит. Такое было уже пару раз за последние часы. 15 часов в темноте и тишине, заряд смартфона сдох полностью только что. Холод пронизывает до костей, пить и есть хочется нестерпимо. И страшно. Олег снова вспоминал тот вечер у Игоря дома.

– Я ведь не всё сказал им. Просто потому, что никогда не доверял этой милицейской репрессивной машине.

Олег отметил, что Игорь Вячеславович назвал правоохранителей по-старому.

– Я в тот вечер вышел из кабинета сказать директору что всё, на сегодня закончил и домой отчаливаю. Он всегда предлагал присоединиться к своему банкету и, что уж говорить, я часто соглашался, дело молодое. Да и парнем он был не плохим, щедрым.  В этот раз снова были девки, одна симпатичная, ниже среднего роста, чернявая. Чуть полноватая, фигуристая. Как сейчас помню – глаза яркие чёрные и какие-то странные, будто с угрозой. Я тогда это на действие наркоты списал, многие баловались в нашем творческом мире. Одета в чём не могу вспомнить. Но вот что сказала мне – помню. Подошла и спрашивает:

– Не видел ли тут чулка моего?

– Нет, – говорю, – не видел, я работал, у себя был.

– Сделал я пару шагов и повернул в коридор, там кабинеты боссов были. И вот на тебе – чулок этот прямо передо мной на полу лежит. Я его поднял и назад, а девушки той фигуристой уже нет. Зашёл в офис босса, а там девка та мелкая визжит. И начальник мой лежит кулём на ковре, голова набок, видно что неживой.  Чулок автоматом сунул в карман, босса в себя привести пытаюсь, эта орёт. Вызвал скорую, ментов. Приехали, начали задавать вопросы. А я до того спрашивал ведь девку то мол, где вторая? Та мне утверждает, что не было второй. И так уверенно. Охранник на двери на первом этаже то же говорит – поднялись вдвоём они. Я и решил тоже промолчать.

– Ну и почему же это она то была, Жужана? – спросил Олег.

Игорь уже довольно сильно захмелел и продолжил:

– А то. Этот чулок, им задушили директора моего. Экспертиза показала, что душили шнуром или тканевой верёвкой, чулок вполне подходит технически. Но самое главное – чулка у меня не наши. Я его потом, через пару дней как освободили, из кармана вытащил, как вещи в химчистку отнести собрался. На нём JJ вышиты буквы с краю.  Ну и самое главное. Знаешь где жила пани Скобска?

– В 21 доме в тех меблированных комнатах? Где я работал? – догадался Олег.

– Нет, в 4-ом. На 2 этаже. Где работал я, вот там редакция «Смельчака» и была.

– Мистика, ну и ну! —протянул Олег. Было уже поздно, завтра в самолёт и снова на работу.

Она

Скобская не была иудейкой. Иначе не видать ей было ни Варшавы, ни Москвы. Так бы в местечке и жила. И, возможно, жила бы долго и умерла от старости, как хорошие еврейские бабушки, окружённая внуками и правнуками. Она была католичкой и отпевать её должен был польский ксендз.

К нему то и отправился Иван, прихватив бутылку недорогого креплёного.  Знакомство они свели на почве возлияний и теософских споров о бытии и Божественном слове. Понятно, что как православный и католик, общих точек в основном не находили. Зато пили оба креплёные вина, водку недолюбливали, и встречались на Госпитальном по своим покойницким поводам раз-два в месяц. Для приятельства вполне достаточно.

Ксендз служил. Иван, чуть поклонившись распятию и самому клирику, присел на задней скамье. Интереса не вызвал, хотя завсегдатаи костёла Петра и Павла на русского покосились.

После службы присели в доме поляка, что возле костёла. Иван рассказал про смерть Андрея, ксендз слушал, кивал и сокрушался, утешал как мог. Откупорили бутылку, ксендз принёс ради такого печального события вторую. К третьей оба были уже в полном изумлении. Иван в больнице не первый год служил. Поэтому знал какие порошки с алкоголем принять можно, а какие своё действие потеряют. Правильный состав и всыпал он в рюмку своего визави. Никоем образом не собираясь нанести тому вреда. Просто чтобы уснул.

Всё сработало как надо. На следующий день ксендз спал сном мертвецки пьяного человека и на отпевание не явился. Прочие были или заняты своими делами, или не пожелали тратить времени на девицу без роду и племени. Так и закопали Жужану не отпетой. В том была месть Ивана.

Он

Олег забылся коротким сном. Но холод быстро вернул его к действительности.