Предание о графине Берте

полночь вспомнила о Германе, который оставался совершенно один еще с семи часов вечера. Она немедленно поспешила домой. Хотя упреков со стороны графа и графини, нисколько не заботившихся о мальчике, кормилица не опасалась, но она сама сознавала, что поступила нехорошо, и собственная совесть не давала ей покоя. Подойдя к двери, кормилица успокоилась. Все было тихо, и она была уверена, что ребенок, наплакавшись, уснул от утомления.

Она тихонько открыла дверь и вдруг вся задрожала. У колыбели Германа неподвижно стояла бледная женщина с распущенными волосами, тихо укачивая ребенка, а бледные ее губы напевали какую-то странную песенку.

Страшно испугавшись, но вполне уверенная, что перед ней живая женщина, кормилица спросила ее, кто она такая и как она проникла в запертую на ключ комнату.

Незнакомка торжественно протянула руку и возразила:

- Запертая дверь для меня не препятствие. Крик этого ребенка поднял меня из могилы, где я покоюсь вот уже пятьдесят лет, и заставил ожить и содрогнуться мое сердце. Бедное дитя, лишенное матери, оставленное беззащитным в недобросовестных руках! Эту ночь я оставляю тебя еще здесь, но завтра на рассвете лучезарный ангел унесет тебя отсюда.

Кончив свою речь, призрак графини Берты поцеловал ребенка и исчез. Герман спал, весь розовый, с улыбкой на устах, но утром его нашли в колыбели мертвым.

На другой день его похоронили в семейном склепе.

Но успокойтесь, милые дети! Герман не был мертв. В следующую ночь графиня Берта вынула его из гроба и отнесла к царю кобольдов, который жил в пещере на дне Рейна и по поручению графини Берты взялся воспитывать ее правнука.

Вильбольд Эйзенфельд 

Мачеха радовалась смерти единственного наследника семейства Розенберг, так как теперь все их богатства должны были достаться в собственность ее будущим детям. Но Бог не оправдал ее надежды: она осталась бездетной и через три года умерла. Вольдемар пережил ее всего на несколько лет и погиб на охоте.

По мнению одних, он был убит диким кабаном, другие же утверждали, что он погиб от руки крестьянина, которого он раньше наказал розгами. Замок Виттсгав со всеми окрестными поместьями перешел во владение дальнего родственника графа Розенберга, по имени Вильбольд Эйзенфельд.

Это был человек не злой, но бесхарактерный, на которого всякий мог иметь влияние. Будучи сам храбрым, он ценил это качество и в других. Он не отличался проницательностью, и очень легко внешние признаки храбрости, ума и добродетели могли ввести его в заблуждение.

Барон Вильбольд поселился в замке вместе со своей крошкой дочкой, по имени Гильда.

Управитель поспешил сейчас сообщить новому владельцу все приходы и расходы по имению. В числе расходов помещена была сумма, тратившаяся ежегодно на медовую кашу.

Так как управитель сообщил барону, что его предшественники считали исполнение этого обычая для себя

обязательным и что, по-видимому, с этим связано благословение неба, то Вильбольд приказал, чтобы первое мая было отпраздновано по обыкновению торжественно.

Так прошло много лет; барон ежегодно устраивал для вассалов роскошное пиршество. Некоторые окрестные владельцы усвоили этот обычай и устраивали для вассалов угощение в дни своих именин. Но один помещик, Ганс Варбург, бывший самым близким другом и советником барона, не только не следовал его хорошему примеру, но убеждал и других соседей этого не делать.

Рыцарь Ганс Варбург 

Рыцарь Ганс Варбург отличался громадным ростом в шесть футов два дюйма и громадной силой и всегда был вооружен большой шпагой и кинжалом.

По своему характеру рыцарь этот был величайшим трусом и, когда во дворе его замка за ним с шипением гнались гуси, он удирал со всех ног.

Ганс Варбург пользовался большим влиянием на Вильбольда и не раз уговаривал его отказаться от исполнения старинного обычая устраивать первого мая пир.

- Напрасно, - говорил он, - ты тратишь такую массу денег, чтобы покормить толпу бездельников, которые, наверное, над тобой же насмехаются.

Вильбольд отвечал, что ему, конечно, не хотелось бы тратить денег, но, как говорят, с устройством пиршества связано благополучие владельцев замка.

Ганс Варбург начал уверять, что все это пустяки и что управляющему, конечно, выгодно рассказывать ему подобные сказки, так как из денег, которые тратятся на пир, кое-что остается в его пользу.

Тоща барон заметил, что более всего он опасается угроз графини Берты, так как, не боясь никогда живых людей, он страшится выходцев с того света.

Ганс начал над ним смеяться и заявил, что сам он никого и ничего не боится.

- Хорошо, - сказал барон, - через две недели наступает первое мая. Я послушаюсь тебя и сделаю первый опыт.

Но на этот раз барон, однако, не решился совершенно уничтожить старинный обычай, а только приказал вместо пиршества устроить обыкновенный обед.

Крестьяне были удивлены скупостью своего господина, но не роптали, полагая, что у барона были к тому основательные причины.