Предания о самураях

Храм Сёдзёкодзи, или Тотакусан Фудзисавы, тогда, как и сейчас, считался в Японии одним из самых влиятельных учре ждений. Дзи-сю (секту Дзи) создал во второй половине XIII столетия Иппэн Сёнин (Оти Митихидэ). Именно он, когда в 7 лет расстался с пеленками, показал ту свою сомнительную скороспелость подданного Японии и вступил на путь познания теологии, начинавшейся с доктрин Тэндай в Кайкёдзи Токутияма на территории Иё. При этом он занимался учениями тайного и всем понятного Сингона (в основном обереги и абсурды), Дзёдо и нэмбуцу. В конечном счете он основал собственную единственную в своем роде секту для проповеди завещанного Буддой «Колеса закона». В четвертом поколении от этого момента знаменитый Донкай Сёнин здесь, в Фудзисаве, заложил фундамент главного храма этой секты. Шире всего его знают как Югёдеру (храм бродячего прелата). Такое название прижилось благодаря его редкому смотрителю по имени Югё Сёнин, постоянно бродившему из провинции в провинцию с проповедью постулатов своей секты, демонстрацией чудес, когда для этого предоставляется случай. И при этом с завидным беспристрастием он посещал монастыри своей секты и других сект, приверженцы которых следовали заповедям Будды. Когда приближается смерть, огромный деревянный лотос, установленный перед Хондо, или главным храмом в Фудзисаве, закрывает свои лепестки. При явлении такого чуда и получении соответствующего знака их передают дальше, и святой проповедник возвращается в свой храм, чтобы осуществить переход их нынешнего воплощения, как правило успешного, в состояние нирваны. В этом заключается великая святость таких людей. По поводу данного храма и его жрецов ходит вот такая байка.

В древние времена одного из этих первых Сёнинов,[46]

то есть некоего состоятельного проповедника, когда он находился в своем семейном кругу, было замечено, что каждый день в хондо приходила молиться очень красивая дама. Она целомудренно не поднимала от земли свой серьезный взгляд. Перед алтарем она склоняла в молитве свой тонкий стан. Ее дзукин (мантилья) покрывала голову и плечи, открытым оставалось только лишь красивое овальное лицо. В храмовой копилке она всегда оставляла весомые пожертвования. Ежедневно наш состоятельный Сёнин раздавал ревностным прихожанам Сёммай-доси-но Мёдзё (тысяча поклонов) обереги, дарующие здоровье и счастье в этом мире, а также в предстоящем. Он неизменно улыбался этой даме и пропускал ее протянутые руки. Однако она отличалась настойчивостью и большим раскаянием по поводу ее прегрешения. В конечном счете Сёнин смилостивился, и в руки искренне кающейся грешницы перешел долгожданный оберег. Прихожане и среди них эта дама покинули храм, унося в душе благоговение перед самим местом и его священником. Сам Сёнин на долгое время погрузился в глубокие размышления. Рядом с ним терпеливо и почтительно сидел дежурный послушник (дэси). Сёнин поднял голову, чтобы обратиться к нему. «Иди-ка ты на гору, что позади нашего храма. Там отыщешь умирающую лисицу. По возвращении все мне расскажешь». Увы! То ли Сёнин тронулся рассудком, то ли он просто «его покинул», но только несколько веков спустя этого послушника нашли в далеких землях варваров. Однако на месте буддистского послушника слугам полагается подчиняться, а не задавать вопросы. Поднявшись на ноги и попрощавшись, послушник обошел Сёнина справа и отправился выполнять назначенное ему поручение. К своему удивлению, на горе позади храма он нашел умирающую лисицу; в пасти она крепко сжимала известную нам мёдзё. Гонимый страхом, он поспешил в храм, чтобы все рассказать своему почтенному наставнику. Сёнин сказал: «Та красивая дама, постоянно и искренне приходившая на молитву, и есть та самая лисица. Совершенно определенно в следующей жизни ей даруется возможность родиться в человеческом обличье. Велико милосердие и грандиозны дела нашего Будды! Собери послушников, идите и выройте могилу для тела лисицы на склоне горы». Послушники все так и сделали, а с того дня в эпосе храма остается данная легенда, хотя точное место Кицунэ-дзука (холма над захоронением лисицы) в наше время духовного вырождения надежно позабыто. В любом случае у просторного кладбища на горе за Югёдзи было единственное в своем роде начало.