Преданное прошлое

— Ну конечно. Он всегда своего добивается. Сущий дьявол, а не человек. Отправился туда с королевского благословения, чтоб попытаться выкупить на свободу тысячу или около того английских пленников, которых держали в Сале, но вернулся, не привезя с собой ни единого.

Роберт в ужасе уставился на Маршалла:

— Тысяча пленников?!

Маршалл бросил на него косой взгляд:

— Турки уже многие годы захватывают и продают в рабство этих бедняг со всех купеческих и рыбачьих судов, и никто ни разу не мог им помешать. В казне нет денег на постройку приличного военного флота после всех выходок короля Якова, а его сынок ничуть не лучше обращается с кошельком… Да к тому же мы теперь снова воюем с Испанией, а это гораздо более крупная рыбка, ее так просто не зажаришь. Харрисон вообще-то по сути волк-одиночка, всегда пускается в авантюры сам по себе, гоняется за славой, хотя, должен сказать, делает при этом очень приличные денежки за счет всяких там взяток, «сборов» «взносов» и всего прочего. Но война всегда открывает множество возможностей для хитроумных и предприимчивых, уж я-то это точно знаю. — И он подмигнул Робу, а потом отправился на камбуз, как он выразился, «чего-нибудь похлебать».

В ту ночь Роб долго вертелся в своей койке. Если даже королевский посланец не сумел вывезти пленных, то какие шансы у него? На поверку выходило, что он вот-вот о кажется в одном из внутренних кругов ада, где обитают сплошные монстры и негодяи.

Такая перспектива действительно пугала: настолько это было не похоже на прежнюю жизнь в Кенджи, где самое скверное, с чем он мот столкнуться, — какой-нибудь несчастный воришка, желающий стащить овцу, или бродячий мошенник, случайно забредший в «Дельфин» и пытающийся облапошить тебя, выдоив твои честно заработанные денежки. Роб никогда даже не пытался учиться действовать шпагой, хотя сейчас и прихватил с собой клинок; подобное умение редко требуется в сельских районах. Он, конечно, умел неплохо драться кулаками или дубинкой. Но возможно, этот Маршалл, который представлялся человеком достаточно опытным и хитрым, поможет ему преуспеть там, где другие потерпели поражение. Из мешочка, который он носил на шее, Роб достал кольцо, подаренное ему бабкой, то самое, что Кэт вложила ему обратно в ладонь, велев подарить его ей в другой, более благоприятный момент. А какой более благоприятный момент может настать, если не тот, когда он освободит ее из рук пиратов? Извечный оптимист, Роб сжал кольцо в кулаке и заснул с этой мыслью.

В следующую ночь они в темноте незамеченными проследовали мимо Сале и прошли дальше вдоль берега, пока из виду не исчезли огни человеческого жилья. Тогда корабль отдал якорь, и Маршалл разбудил Роба, спавшего у себя в койке.

— Натри лицо вот этим, оберни башку этой тряпкой и держи шпагу наготове, — велел он, передавая Робу горшок с остро пахнущим составом. — Нам не следует выдавать свое присутствие ни единым огоньком. Район, куда мы направляемся, полон бандитов и разбойников. С собой бери только самое необходимое, все засунь в мешок, который нетрудно будет нести на спине. Нам нужно идти налегке и побыстрее.

С этими словами он ушел, оставив Роба делать то, что ему было приказано. У парня от волнения свело живот.

Смесь из жира с золой оказалась довольно грубой и царапала кожу, когда он натирал ею лицо, а тряпка никак не желала поддаваться неуклюжим пальцам, но в конце концов он совладал с ней и выбрался на палубу. Первый помощник и еще один матрос уже ждали его. Вместе с Маршаллом все сели в ялик, который успели спустить на воду, а потом поспешно погнали его, изо всех сил налегая на весла, к длинной линии пенного прибоя, бившегося о плоский черный берег. Роб всей кожей ощущал страх, растущий по мере приближения к земле, где обитали сами дьяволы.

Во тьме блеснули белые зубы Маршалла, когда он сказал:

— Высадка всегда самое опасное дело, и самое скверное. Можно промокнуть с головы до пят.

Киль ялика со скрипом врезался в прибрежную гальку, они тут же выскочили и побежали к земле; вода, заливавшая им ноги, оказалась чертовски холодной. Обернувшись через минуту назад, Роб увидел, что матросы уже развернули лодку и быстро гребут, удаляясь в сторону темного силуэта корабля. Пути назад теперь не было. Он посмотрел в сторону марокканского берега, той самой проклятой земли, о которой слышал столько пьяных рассказов старых, изломанных жизнью моряков, завсегдатаев таверн Пензанса, — все обычно плевались и ругались, вспоминая пиратов и язычников.