Преданное прошлое

Он был просто шокирован — даже и не подозревал, что я знаю о ее существовании. А я-то узнала все уже много лет назад. И видела вас там, как вы входили, как выходили, много раз видела… Вначале мне было от этого очень плохо, я просто с ума сходила. Я следила за ним, шпионила, если тебе так больше нравится.

Я закрыла глаза, совершенно обескураженная.

— И ты ни разу не потребовала объяснений — ни от меня, ни от него?

Анна покачала головой.

— Но ты ведь могла развестись, выйти за кого-то другого, более достойного…

Она замерла на месте.

— Да, он настоящий подонок, не так ли? Но я люблю его, Джулия. Действительно люблю, всегда любила и всегда буду любить. Ничего не могу с собой поделать — он моя ахиллесова пята, да и любовь действительно зла, не правда ли?

Я улыбнулась:

— Это точно.

И снова благоговейно погладила работу Кэтрин. Вышивка была просто прелестна, а незаконченность только усиливала впечатление. Она оставалась для меня загадкой, тайной: незавершенность терзала воображение; точно так бывает и в любви. Но при всем при том существовала еще тайна, которую мне предстояло разгадать. Я подняла глаза и снова посмотрела на Анну.

— Мне действительно необходимо выяснить, что было с Кэтрин потом, — заявила я.

Внизу, в баре, Анна заказала напитки — по бокалу белого вина мне и себе. Идрис удивил меня, попросив себе пива.

— Еще одно нарушение обычаев, — поддразнила я его, когда Анна отошла к стойке. Он виновато оглянулся:

— Да, сегодня же пятница… Надо было воды спросить.

Майкл выбрал именно этот момент, чтобы стремительно ворваться в бар. Полосатая рубашка была мокрая от пота, ему явно было жарко, и он был страшно раздражен. Его взгляд скользнул по двоим явно местным, сидевшим за столом, и остановился на собственной жене.

— Скотч, и лучше двойной! — потребовал он, видя, что Анна уже что-то заказывает; бармен, сразу же поняв, что ему невтерпеж, отставил в сторону пиво, схватил бутылку виски и плеснул в стакан хорошую порцию. — У меня сейчас ноги отвалятся. Я был во всех проклятых отелях Рабата, разыскивая эту проклятую бабу, и не обнаружил ее ни в одном…

— Привет, Майкл.

Он развернулся так резко, что половина содержимого стакана, который ему только что вручили, выплеснулась ему на туфли.

— Вот и отлично, это хорошее средство от мозолей, — насмешливо сказала я. Анна подавила смешок.

Он уставился на меня, потом на Идриса, и на его лице возникло мерзкое понимающее выражение.

— А ты не теряла даром времени, успела в настоящую туземку превратиться, а? — сварливо осведомился он.

Идрис вскочил на ноги. Тюрбан только усиливал впечатление от его высокого роста.

— Сядь, Майкл, и перестань устраивать представление, — жестко скомандовала Анна. Я вполне могла себе представить, как она таким тоном разговаривает с каким-нибудь молодым сотрудником, но то, что она так ведет себя с мужем, меня поразило. — Этого джентльмена зовут Идрис, он специалист по истории этого города.

— Идрис аль-Харкури, — звучно представился Идрис. — Рад познакомиться. — Он поклонился, потом коснулся рукой груди против сердца.

Майкл подозрительно оглядел его, потом резко и невежливо повернулся к нему спиной.

— Где книга, Джулия? Я проделал длинный путь, чтобы получить ее.

— Мы с Джулией уже обо всем договорились, — мягко сообщила ему Анна. Она передала мне бокал с вином и протянула пиво Идрису, который принял его со своим обычным «Шукран», изо всех сил продолжая разыгрывать из себя истинного бербера в роли гида.

Майкл смотрел на жену, сузив глаза:

— Что ты хочешь этим сказать — «обо всем договорились»?

— Где письма Роберта Болито, Майкл? Я не могла их найти.

— Уж не думаешь ли ты, что я оставлю их валяться в номере, чтобы мог украсть любой вор-араб? Они в сейфе отеля, а персоналу оставлено распоряжение выдать их только мне одному!

Это был совсем другой Майкл, очень отличавшийся от того, кого, как мне казалось раньше, я хорошо знала. Более мерзкий, беспокойный, озабоченный. Увидев меня вместе с Идрисом, он, несомненно, испытал укол ревности, и мысль об этом принесла мне некоторое удовлетворение, пусть это чувство и не назовешь достойным.

— Ну так сбегай за ними, — велела Анна, забирая у него стакан с виски и вытирая основание салфеткой, как вытирают пролившееся молоко с бутылочки для младенца. — Давай, давай. — Она дождалась, пока муж уйдет, и перегнулась через стол ко мне: — Вот что я предлагаю. Я отдам тебе письма, если ты дашь мне книгу, на время. Наш рейс домой — завтра, но не думаю, чтобы Майкл согласился лететь обратно без книги. Но я тебе обещаю — и Идрис будет нашим свидетелем, — что книга останется твоей собственностью и ты можешь поступать с ней, как тебе заблагорассудится. А поменяемся мы книгой и письмами потом, когда ты вернешься, когда мы вместе с тобой зайдем в Музей Виктории и Альберта и ты засвидетельствуешь подлинность напрестольной пелены. Договорились? — И она протянула мне руку.

Идрис обеспокоенно и предупреждающе посмотрел на меня, но я чуть качнула головой в ответ: «Все в порядке». И пожала протянутую Анной руку:

— Договорились.