Преданный пес

С Кулибиным бы такое никогда не случилось, у того точность, расчет и отсутствие нервов прямо в генный код вписаны, не иначе. Зуб снова порадовался судьбе, сведшей его со всей этой сумасшедшей бандой и чудо-механиком в отдельности. Хрен с ними, с мудреными определениями вроде генного кода или даже термодинамики воздушно-реактивных двигателей, выдаваемых Кулибиным в моменты душевных кризисов, которые обычно совпадали с потреблением собственного самогона на металлических стружках с опилками. А вот гениальные и кажущиеся такими простыми приспособления…

Через две минуты, проверив канистру, успокоившись насчет взрыва баков из-за почти потухшей и мирно чадящей кабины, пыхтя, сопя и потея, Зуб двигался назад. Двигался, стиснув зубы и широко расставляя ноги в стороны. Руки оттягивал тяжелый аккумулятор. И Зубу очень хотелось верить в его хороший заряд.

Допер, смахнув пот, осторожно поставил рядом совторой емкостью под топливо. Так… слилось под чертову дырку, останавливается. Ёперный театр, блин!

Зуб запрыгнул на капот, на крышу, доставая аккуратно сложенную подзорную трубу из чехла-тубуса, висевшего на боку как немецкий противогаз в Великую Отечественную. Натурально, медную подзорку, даже с клеймом какого-то там английского умельца аж девятнадцатого века. У всех нормальные бинокли, у него зато антиквариат. Трубу эту совершенно случайно Зуб нашел на полностью вынесенном вроде бы Птичьем рынке. Отыскал в куче грязи, принес Кулибину, а тот, понося «охамевшего малолетнего дебила» последними словами, проковырялся с ней неделю. Откуда у него отыскались линзы – Зуб даже не подозревал. Но труба работала. И даже отлично… ладно, хорошо, на четверочку… с минусом, приходилось сокращать расстояние в два раза, иначе сильно ошибался.

Что вокруг?

Слева высоченный холм с остатками надписи про какой-то хлеб, выложенной камнями на мохнато-буром боку. Справа мертвый дачный массив и поселок, почему-то так и не заселенный заново. Впереди убегала дорога и не виднелось не души. Чудо просто какое-то, аж не верилось. И стоило не упустить такой случай.

Пластиковый кейс с инструментами грохнулся у заднего колеса. Ключи Зуб подбирал советские, хром-ванадий – блестели даже спустя полвека после изготовления. Гайки, удерживающие бронепластину, подались с трудом, но пошли, смазанные литолом. Одна, две, три, четыре… фу-у-у… пять, шесть… сука-а-а… седьмая! Не парь ты мозг, пожалуйста!

Все восемь он скрутил быстро. Кулибин бы, наверное, показал большой палец и, довольно гыкнув, сказал бы высшую оценку, непонятную, но приятную:

– Пит-стоп, Гвидо!

Сука, память дырявая! Баллон с воздухом!

Принес, брякнув металлом по асфальту. Теперь шланг к ножницам. Помнится, ругался на Кулибина, мол, на хрена, на хрена… А вот, прав был старый.

Ножницы раскромсали корпус, оголив пробитый металл. Стреляли самопалом, тупо свинцом, а тот, видно, залез под пластину, добрался до бака и утонул, успев остыть. А то рванул бы, и все, кранты Зубу и всему вокруг.

Ну, самое важное, паяем. Только бы аккумулятор выдал нужный заряд и хватило для хитро смастыренного паяльника, лежавшего в кейсе. Крокодилы на контакты, пусть нагревается. Крупный наждак, закрепленный на деревяшке с ручкой. Готовая стальная пластина, канифоль и припой.

Зачистить вокруг дырки и саму пластину-заплатку. Теперь залудить. «Канифоль, оболтус, вещь нужная», подмигивал в голове Кулибин, и Зуб не спорил. Ну, теперь паяем и надеемся, что все правильно и все получится. Ох и воняет…

Он справился. Поковырявшись, изуродовал заплатку и быстро выхватил еще одну. Все операции заново и повторение, мать учения. И получилось. Зуб, хмыкнув, прикусил губу, разглядывая дело своих рук.

– А ты, старый, все – рукожоп да лоботоряс…

«Ты не радуйся, бестолочь, – ласково ответил в голове Кулибин, – ты залей сперва под горлышко». Эт правильно, пора заливать. Хотя сперва – сходить и забрать.

Грохнуло, когда он отошел почти к «ласточке». Жбякнуло о борт взрывной волной, приложило крепко, до новой шишки на половину лба и разбередив вроде подсохшую хреновину под шапкой.

– Спасибо, Господи, – сказал Зуб, глядя в небо, – пусть у тебя никогда гидроусилитель не лопнет.

Шарахнул второй бак, о коем Зуб по дурости и думать забыл. Перло ему, не иначе, фортуна и все такое, поворачивалась красивой сочной задницей и, наверное, передницей тоже. Горючку он залил, потрясываясь в душе от ожидания расплаты за удачу со взрывом. Но повезло, ни капли не просочилось между жирной гусеницей пайки. Точно не рукожоп. И пластину на место, не забыл. Ваще молодчина.

Закинув весь разбросанный и найденный скарб в машину, Зуб почти сел за руль. Прислушался к странному рокоту откуда-то со стороны Красного Яра. Прищурился, заметив совершенно дикое, маячившее в небе и заметно дымящее. Выхватил трубу, навел, всматриваясь.

– Твою мать!

В небе, пусть и болтаясь из стороны в сторону, к нему бодро пер автожир из Курумоча.

Смертельная гонка продолжалась.

Глава седьмая. Холодная и опасная ночь