Преданный (СИ)

— Я только что был у Егора, — начал брат, — и он сказал, что когда тебя не было дома, ты ночевала у него.

— Прости…, - начала я, но он покачал головой.

— За что ты извиняешься?

Я пожала плечами.

— Я не… я не знаю, — прошептала я. — Я правда не хотела, чтобы всё так вышло.

Марат глубоко вздохнул, и я замолчала.

— Пожалуйста, послушай меня, — попросил он, глядя на меня, — и постарайся не перебивать.

Я кивнула, стараясь не паниковать.

— Что бы между вами не происходило несколько дней назад и что бы между вами не происходило несколько месяцев назад, это не важно. Я больше не прошу тебя мириться с Владой или приносить мне искренние извинения, потому что это сейчас тоже не важно. Я прошу тебя об одном, и надеюсь, что сейчас ты поймёшь меня или хотя бы попытаешься понять. Арина, пожалуйста, не играй с Егором, он этого не заслуживает.

Я почувствовала странную боль в груди и дикое желание защититься.

— Я не играю с ним! — воскликнула я.

Марат вздохнул.

— Я просил не перебивать меня, — напомнил он без злобы. — Если ты не играла с ним, то почему пришла к нему?

— Потому что мне больше некуда было пойти, — ответила я, хотя мы оба знали, что это не единственная причина.

— Вот, что я имею ввиду, когда говорю, что ты им играешь. Ты приближаешь его к себе, когда он тебе нужен, а когда всё становиться хорошо — гонишь прочь. Но, Арина, он не собачка, которая ждёт твоего приказа. Он человек! И ему тоже может быть больно.

Я закрыла глаза, стараясь дышать ровно и не поддаваться панике. Ладно, возможно паника было не худшим чувством, которое я могла сейчас испытывать.

— Ты теперь его голос? — спросила я. — Почему он сам не скажет мне это?

— Потому что он сам так не считает.

— Может тогда тебе стоит оставить всё, как есть?

Брат покачал головой.

— Что будет, если я спущу это ситуацию на тормозах? Сколько времени пройдёт до того момента, как он тебе надоест и ты снова сделаешь ему больно? Сколько раз он ещё даст тебе шанс, прежде чем поймёт, что ему этого не нужно? Что ему не нужна ты и я тоже не нужен?

— Тебе не кажется, что это эгоистично заставлять меня делать что-то только потому, что ты не хочешь его терять? — спокойно спросила я, потому что кажется уже не в одном из нас не хватало сил кричать.

Марат вздохнул.

— Эгоистично пытаться сделать так, чтобы твоя сестра перестала причинять боль людям? Эгоистично хотеть, чтобы она поняла, что у её поступков есть последствия? Эгоистично хотеть оградить своего лучшего друга от боли или желать ему счастья? — спросил он.

Эгоистично было учить меня жить, когда сам он не принимал советы ни от одного из нас. Эгоистично было считать, что мои поступки вертятся вокруг него. Эгоистично было просить причинить боль мне самой, лишь бы он не страдал. Всё это было так эгоистично, а он был эгоистом. Но я не сказала ничего из этого, потому что верила в его слова.

Кто я такая чтобы делать Егору больно? Чем я заслужила его любовь, когда сама стала причиной стольких его бед?

Я притянула к себе колени и обняла их, закрыв глаза. Марат воспринял это как жест повиновения и принятия. Это он и был.

— Ты можешь ненавидеть меня после этих слов, но это не будет иметь никакого значения, если ты не согласишься, — сказал Марат, глядя на меня пронзительными тёмными глазами, наполненными болью. — Если ты сегодня или когда-либо ещё снова вернёшься к Егору, я больше не буду твоим братом. Это больно говорить, но я не шучу. Я устал от этого, Арина. Устал от того, что ты никогда не идёшь на встречу. Если ты не сделаешь этого и сейчас, я больше не буду тебе помогать, потому что ты не заслуживаешь этого.

Надеюсь он понимал, о чём просит. Надеюсь, что говорить это было настолько же больно, как и слушать.

Я могла сопротивляться, могла не согласиться. Но что бы это мне дало? Брата, который больше никогда не посмотрит на меня так, как прежде. Парня, которого я заставлю выбирать между мной и лучшим другом. В лучшем случае он выберет Марата. В худшем — меня, а потом разочаруется, когда я снова не оправдаю его ожиданий, а он останется без друга и без девушки, которой зря поверил. Я не могла поступить так ни с одним из них.

— Хорошо, — прошептала я, чувствуя боль от этих слов, — хорошо.

Я слышала, как выдохнул Марат. Возможно с облегчением, возможно потому, что я оправдала его ожидания. Я не могла смотреть на него, я не могла смотреть вообще никуда, поэтому сидела с закрытыми глазами.

— Прости, — сказал он едва слышно, — надеюсь ты понимаешь меня, а если нет, то когда-нибудь поймёшь.

— Я понимаю.

Я правда понимала, но от этого точно не становилось легче.

— Мы с Артёмом собираемся сходить куда-нибудь поужинать, пока родителей нет дома. Пойдёшь с нами? — спросил Марат с надеждой.

Я не знаю на что он надеялся. Может на то, что теперь всё будет, как прежде. Или на то, что я не обижаюсь на него. В любом случае он зря надеялся в обоих случаях.

Я покачала головой.

— Я плохо себя чувствую, — сказала я, почти не соврав, — принесёте мне что-нибудь?

Марат постарался натянуть на себя улыбку и кивнул, поднимаясь с кровати.