Предатель. Без шанса на счастье (СИ)

Подбираем за Ленкой крошки.

Скручивает до спазмов.

Боль уже не просто маленький очаг где-то внутри, это как вирус, лихорадка по всему телу.

Мне из своей кожи выпрыгнуть, вылезти хочется. Чтобы не чувствовать, не пылать этой агонией…

— Наверное, Максу чинил? — шелестит мой голос.

Краем глаза вижу, как Демид кивает и застывает, я отворачиваюсь поспешно.

В голове пульсирует: первые во всем — та, чужая, не-сестра, она и ее ребенок.

Тотальное разочарование достигает дна. Дальше — некуда падать. Только вязнуть.

Глаза жжет. Душу рыдания, глотаю, заталкиваю их поглубже, но ничего не выходит.

Слезы вырываются из горла булькающим фонтаном.

— Сонь… — немного растерянно говорит Демид. — Соня, ты чего? А? Сонь, малышка… Девочка моя. Не было ничего у меня с этой… Не было! Завтра же уволю. Хочешь, даже при тебе? А? При тебе уволю! — шепчет и обнимает меня.

— Уйди! — шарахаюсь в сторону. — Уйди, не трогай. Не трогай, пожалуйста, хватит!

Прыгать некуда. Только если к дочери в ванну. Замираю у самого бортика, Демид сдавливает объятиями, держит. Целует волосы, плечи, у шеи тоже поцеловать пытается. Я съеживаюсь еще больше, протест.

— Отпусти. Нет. Отпусти же. Не хочу… Так больно… Так… противно! — выдыхаю.

Демид замирает, но не разжимает кольца объятий.

Его сердце гулко бьется, я чувствую спиной, как быстро и сильно бьется, громко, требовательно.

На разрыв.

— Противно? — переспрашивает. — Соня… Я же с тобой. Тебя люблю… Не изменял я тебе!

— Изменял. Целый год изменял. Может, ты и не спал с Леной. Но ты изменил мне и дочери, постоянно изменяешь… с ними!

— Что за чушь? — сипит. — Я твой, твой, малышка. Не плачь. Давай вообще никуда не пойду завтра. Весь день с тобой и с дочкой. Уволить и на расстоянии могу. И больше ни к кому не пойду.

— Вот только ты кое о чем забыл. Отцы всегда выбирают сыновей, да?! Твой так сказал.

— Ясно. Накручивает он тебя против меня, меньше слушай старого! Маразм крепчает, Соня. Я завтра же позвоню и потребую, чтобы он тебе лапшу не вешал! — закипает. — Соня. Сонь… Сонечка, не плачь…

Я не могу перестать плакать.

Дочери через слезы улыбаюсь, даже она присматривается ко мне очень внимательно, будто понимая, как мне плохо. Как мне, на самом деле… плохо.

— Перестань. Ты мне сердце на клочки разрываешь слезами. Все сердце рвешь, Соня. У меня есть семья — ты, дочь. Другой мне не надо, слышишь?

Вот только ты не прочь добавить к этой семье плюс один, Демид, отвечаю мысленно.

Я, ты, наша дочь и… твой сын от другой женщины.

* * *

На следующий день Демид остается… дома.

Даже уволил секретаршу, наорал на нее жутко.

Вот какой молодец, только мне не в радость.

Я ухаживаю за дочкой, внутри, по ощущениям, зола. Только когда с дочерью играю, кормлю, гуляю с ней, что-то просыпается.

Теплые чувства, любовь, желание, чтобы наши проблемы ее не тронули и не навредили.

Второй день муж тоже проводит вместе с нами, работает удаленно.

Взгляд мужа полон беспокойства: завтрак я пропустила, в обеденной тарелке поковыряла вилкой, к ужину даже не притронулась.

— Сонь, так нельзя. Поешь чего-нибудь! Не убивайся, ты… ты пугаешь меня! — выдыхает. — Соня…

Такой встревоженный, переживающий.

Чуткий.

Он упорно досаждает мне своим присутствием, а я лишь жду, когда ему надоест играть в семьянина, и он уйдет из квартиры… Пусть мне пока некуда идти, но я хочу хотя бы дышать… спокойно.

Без его душных взглядов, полных беспокойства, для которого уже слишком поздно.

Глава 24

Она

Демид остается дома. Лезет всюду, зудит настойчиво.

Во многом он ошибается.

Я не выдерживаю, когда муж не смог справиться с подгузником, надев его на Еву задом наперед перед прогулкой.

— Дай сюда! — требую с гневом. — Не позорься, отец для дочери из тебя никудышный. Шел бы ты…

— Куда?! — спрашивает, сжав кулаки. — Здесь мой дом.

— Ах да, действительно. Что ж, тогда мы уйдем. Пока только на прогулку. Но будь уверен, как только найду вариант… — натянуто улыбаюсь. — Сразу же избавлю тебя и твою квартиру от собственного присутствия.

— Да что ты несешь?! — психует. — Разве я тебя выгоняю? Разве сказал хоть слово плохое? Я с тобой помириться пытаюсь, контакт наладить, а ты морозишься.

— Просто искренне считаю, что тебе лучше с сыном время провести. Там у тебя заинтересованность искренняя, не вынужденная.

— Бред! Я люблю Еву, люблю дочь. Как у тебя язык поворачивается сказать такое?!

Между нами многое изменилось.

Теперь я не вскакиваю пораньше, чтобы приготовить мужу завтрак. Не стараюсь приготовить первое, второе и салат на ужин. Он доедает то, что приготовила ранее, добирает остатки, ест одно и тоже два дня подряд. не ропща.

Гуляю с дочерью, Демид настойчиво отправляется с нами.

Я почти не разговариваю с ним, хотя он честно пытается втянуть меня в диалог, а я смотрю на него и понимаю, как сильно мне непривычно, что он сейчас со мной, с дочерью.

Не привыкла, что его так много в нашей повседневной жизни. В будние дни мы с Евой сами гуляем. Я так привыкла носить коляску, что мне дико, когда коляску выносит Демид.

И все это время он не оставляет попыток обнять, поцеловать, прижаться.