Предатель крови(СИ)

"То, что вы вынуждены быть приживалами в чужом доме - вина ваших родителей, однако и моя тоже. Мне следовало поинтересоваться, каковы младшие отпрыски моего сына: случается, что внуки наследуют черты не родителей, но бабушек и дедов. В любом случае, хочу сообщить вам, что отныне вы не будете зависеть лишь от доброты и скромных финансовых возможностей уважаемой миссис Лонгботтом. Я прилагаю именные сертификаты на вклады для вас обоих. До совершеннолетия вы сможете пользоваться лишь процентами, которых вам будет более чем достаточно для того, чтобы купить учебные пособия, одежду и те мелочи, которые, насколько я еще помню, важны для детей вашего возраста. Вы не будете чувствовать себя хуже однокурсников. Если же вы оправдаете мои чаяния и окончите школу с отличием, то сможете распоряжаться этими средствами, как вам будет угодно.

С миссис Лонгботтом я рассчитаюсь сама, это отныне наше личное дело. В случае, если вам потребуется репетитор либо же возникнут непредвиденные необходимые траты, мы уладим этот вопрос.

P.S. Благодарю за поздравление с Рождеством. Это было неожиданно, но мило. Надеюсь увидеть вас летом.

Цедрелла Уизли, урожденная Блэк."

Я замолчал, и сестра подсунула мне стакан с водой, потом нетерпеливо развернула приложенные к письму документы, вчиталась... и остолбенела.

-Да мы с тобой теперь в шоколаде, братец! - со смешком сказала она, сунув мне бумаги.

Я ознакомился с ними и выронил стакан. Мерлиновы подштанники, да я одним махом перешел в разряд пусть небогатых, но и не нищих парней! А Джинни стала невестой с приданым, пусть и небольшим по меркам аристократов...

-Я же говорил, что бабушек нельзя сбрасывать со счетов, - ухмыльнулся Том, заглянув мне через плечо. - Кстати, рекомендую написать ей о Перси, думаю, ей понравится.

-А почему ты не написал бабушке или деду? - спросила вдруг Джинни. - Они же были живы, когда ты пошел в школу и разузнал, кому приходишься родней!

-Я был юн, глуп и ненавидел весь мир, - преспокойно ответил он, - и их тоже, за то, что оставили мою мать без помощи. Тогда я не думал о том, что она сама этой помощи не желала и не просила, а осчастливить человека против его воли не так-то просто...

-Хочешь сказать, теперь ты бы поступил иначе? - Джинни подсела поближе к нему, заглядывая в глаза. - Написал бы, попросил о поддержке? Даже если думал, что откажут, а?

-Пожалуй, - кивнул Том и машинально потрепал ее по рыжей косе. - Кажется, второй я оставил юношеский максимализм и обиду на всех и вся при себе. Как ни ищу, не могу найти у себя в голове ничего подобного, так, по мелочи разве что...

-Вот хорошо, - с явным облегчением выдохнула сестренка. - Иначе ты бы нам такое не присоветовал, правда? Ну, написать бабушке?

-Конечно, нет. Прежний я, скорее, предложил бы найти ее и убить в отместку за загубленное детство, - без тени иронии сказал Том. Помолчал и добавил: - Знаете, а интересно думать о себе в прошедшем времени! Тот я и нынешний я -- два совершенно разных человека! И, честно скажу, нынешним я себе нравлюсь больше.

-Нам тоже, - серьезно произнесла она - Невилл? О чем ты задумался?

-О том, что теперь у нас будет две бабушки, - с тяжелым вздохом произнес он.

-И я, - ревниво напомнил Том.

-И ты, - подтвердила Джинни и широко улыбнулась.

Глава 35. Военный совет

Не считая этого письма (о котором мы, разумеется, помалкивали), ничего не изменилось. Мы с Джинни битых два часа сочиняли ответ бабушке Цедрелле, стараясь написать так, чтобы это не выглядело, как подхалимаж, извели уйму бумаги... В итоге я плюнул и написал просто, что мы очень признательны за такой подарок, но отправляли письмо не в надежде поживиться, а потому лишь, что обнаружили -- мы толком не знаем ближайшей родни. В ответ мы получили вопиллер (видимо, это действительно семейное). Эта штуковина хорошо поставленным (хотя заметно было, что старческим) голосом обозвала нас неблагодарными щенками, думающими лишь о выгоде и смеющими переносить свое ущербное мировосприятие на других людей. Ей-ей, так и было сказано, я аж заслушался! Это же не мамочкины крики, речь бабушки Цедреллы была хоть и эмоциональна, но коротка и крайне убедительна! Хорошо еще, этот вопиллер мы получили лично, а не в Большом зале с общей почтой, а то была бы потеха...

Мы решили затаиться и помолчать, и следом пришло уже обычное письмо, в котором бабушка писала, что крайне огорчена тем, что нынешняя молодежь настолько меркантильна, что ожидает подвоха даже от ближайших родственников. К письму прилагалась колдография -- на ней была запечатлена сухопарая пожилая дама с крайне суровым выражением лица. Она сидела в кресле, чопорно сложив руки на коленях, а рядом с нею, положив руку ей на плечо, стоял худощавый мужчина, до ужаса похожий на папочку.

-Это, должно быть, дедушка Септимус, - сказала Джинни. - Ты не знаешь, он жив еще?

-Понятия не имею, - честно ответил я. - А напрямую спрашивать как-то неловко...