Предатель. Ты врал мне годами (СИ)

— Прости, — Света поднимает взгляд и неловко улыбается.

— Все в порядке, — выдыхаю через нос. — С приветствиями закончили?

Света с готовностью выпрямляется, берет меня за руку и ведёт к длинному и широкому столу, на котором разложены десятки сортов роз: разные оттенки белого, мелкие, крупные.

До меня доходит волна сладкого и густого аромата.

— Готова? — заговорщически шепчет мне на ухо Света.

Я неопределённо хмыкаю, стараюсь подключиться к моменту со Светой и уйти от мысли о Богдане и его внебрачной дочери.

Сейчас для меня важной должна быть только моя дочка.

Света усаживает меня в одно из кресел у стола, поправляет под поясницей подушечку и обнимает со спины. Прижимается щекой к плечу и с тихой благодарностью говорит:

— Я тебя, наверное, достала.

— Вовсе нет, — слабо улыбаюсь.

Через несколько минут к нам выходят милая блондинка-флористка, которую Света сразу берет в оборот вопросами и сомнениями нерешительной невесты.

Я с усилием воли пытаюсь остаться в потоке их разговора о том, какие арки поставить, какие букеты оформить, какую фотозону организовать для гостей, но я все равно мыслями возвращаюсь к Богдану и к вопросу — как так получилось?

Я не вижу никакой разницы в розах, что разложены на столе. Да, некоторые крупнее, но по цвету они все для меня одинаковые.

Но Света внимательно разглядывает каждый цветок, принюхивается, а после рассматривает страницы каталогов с тихими расспросами, а я лишь киваю и иногда соглашаюсь с ней, что, например, у этого сорта бутоны мелковаты, а у того — листья слишком крупные.

— Мам, — Света откладывает очередную розу, плюхается в кресло рядом со мной и накрывает лицо. — Блин, я не могу… Не знаю, какие выбрать.

— Ты хотела молочные розы, — вздыхаю.

— Да, но какие?! — указывает рукой на ворох роз перед собой, а затем она делает глубокий выдох, сжимает кулаки.

После твёрдо встаёт на ноги, вновь подходит к столу. Оглядывает розы и зло подбоченивается, будто они в чем-то перед ней провинились.

Хмурится. Флористка по другую сторону стола в ожидании замирает, спрятав руки за спину.

— А пусть папа скажет, — Света решительно оглядывается на меня, а у меня сердце катится, подпрыгивая, в пятки. — Он же мне угрожал, что если я не выберу, то он сам…

— Светусь, — перебиваю я ее и напряженно сглатываю, — давай выпьем чаю и вернемся к розам.

Сами справимся.

— Он тебе всегда такие красивые букеты дарил, — Света выуживает телефон из кармана, — у него есть чуйка на цветы.

— Да они все красивые, — неуверенно возражаю я. — Любые бери, и тебе сделают красиво…

— Папа не отвертится, — касается экрана. — Ишь, решил отсидеться в сторонке.

Нет, — усмехается, — все будут страдать. Кроме Аркаши, — переводит на меня взгляд. — Я и так знаю, что Аркаша выберет. Кактусы. И мухоловки, — смеется и прикладывает телефон к уху, взволнованно покусывая нижнюю губу. — Гудок пошел.

Черт.

Может быть, в Свете сейчас говорит ее дочерняя чуйка, которая требует участия и любви отца, но тот ведь отправился по “очень важным” делам.

Ответит ли он сейчас?

И приедет ли, если Света попросит его об этом?

Глава 13. Как мама?

— Да, милая? — раздается голос Богдана.

Прикусываю кончик языка, но не дергаюсь. Я как-то упустила тот момент, когда Света поставила звонок Богдану на громкую связь.

Да, я точно немножко потеряна в пространстве и времени.

— Пааап, — Света тянет, — ты опять будешь ворчать.

— Мама пришла? — Богдан перебивает Свету.

У меня сердце пропускает удар.

И странный вопрос.

Ему разве Архип не отчитался, что привез меня? Или он побоялся, что я после того, как вошла в здание где-то потерялась среди коридоров, этаже и лифтов?

Сбежала?

— Да, — Света кивает, — сидит. Бледная чуток, — переводит на меня взгляд и смеется, — и ты боишься, что мама под предлогом нашей встречи побежала к какому-нибудь молодому красавчику?

Я недоуменно приподнимаю брови и медленно моргаю. Богдан на той стороне издает короткий смешок, в котором я не могу различить его реальных эмоций и что у него сейчас в мыслях.

— Нет, она со мной, — Света вздыхает. — И я ее явно достала, вот звоню тебе понадоедать.

— Цветы так и не выбрали?

Когда он скажет Свете, что невероятно занять и что перезвонит, когда освободится.

А еще я жду криков его внебрачной дочери, которая выдаст свое присутствие.

Где он сейчас?

Сжимаю подлокотники кресла до побелевших костяшек.

— Я не могу выбрать, — Света обходит стол и подхватывает веточку с мелкими розочками, —

паааа… может, ты нам поможешь, а? У тебя есть вкус, — подносит розочки к носу, — приезжай, а…

Вот он момент истины.

Как выкрутится?

Как отмажется?

Как солжет?

— Я сейчас на объекте, Свет, — спокойно отвечает Богдан, и я бы ни за что в жизнине догадалась, что он чем-то обеспокоен или встревожен, — так…

— Ну паааа…

Света не сдается, а я жду чем же все это кончится.

Внутри все сочится черной обидой и ревностью. Да, поэтому женщины и убегают от мужчин, когда узнают об изменах.

В этой беготне эмоции — острые, громкие, сильные, и они освобождают душу, а сижу в кресле и тону.

И мне не позволено даже кричать.