Предатель. Ты врал мне годами (СИ)

— И раз ты у нас за честность, то я не был пьян, — усмехается Богдан, — я был трезвым. У меня была только одна попытка все это остановить, но меня накрыло, и я отымел Кристину. Не самый долгий половой акт, но с точки зрения жизненного опыта, он был для меня хорошим уроком.

— В каком смысле? — сдавленно спрашиваю я.

— Урок под названием “Я люблю жену и хочу кувыркаться только с ней’

Сжимаю перилла крепче. До болезненного напряжения в фалангах.

— Знаешь, — Богдан поднимается по другую сторону лестницы, — теперь я вижу смысл в разводе,

— бегло смотрит на меня, — если по итогу между нами что-то, останется, то только правда.

Глава 49. Очешуеть

Так хотела спать, а теперь просто лежу на кровати и смотрю в потолок.

От правды Богдана мне не стало легче. Нет. Мне стало хуже, ведь теперь я знаю, как все произошло, и моя фантазия рисует четкую картинку измены в маленькой старой кухне съемной квартиры.

Да, я соглашусь с Богданом в том, что в те дни ему было нелегко. Он много работал, был в постоянном напряжении и поднимал с нуля несколько филиалов по городу, но… но разве этим можно оправдать предательство, которое привело к рождению несчастной и злой девочки?

Накрываю лоб рукой и смыкаю веки в последней попытке вздремнуть в полумраке спальни.

Еще Света может затаить на нас обиду, и устроить нам бойкот, в котором не будет ни звонков, ни совместных ужинов и ни встреч с внуками.

Черт.

Вот зачем я спровоцировала Богдана.

Я же знала, что он не умеет быть аккуратным, мягким и гибким, когда ему дискомфортно.

Испортили дочке свадьбу. Молодцы.

Я же хотела развестись тихо и спокойно, но меня переклинило, когда я увидела 'Доминику в гневных и отчаянных слезах.

Что тут скажешь?

Дура.

И почему меня не радует тот момент, что Богдан пришел к мнению, что разводу быть? Я ведь так на нем настаивала. Так его требовала. Со слезами на глазах, а сейчас лежу и тяжело вздыхаю.

Больше нет угроз со стороны Богдана, нет высокомерия, которое доводило меня до слез, а мне погано.

Он принял то, что больше не будет вместе, и я… разочарована.

— Какая же ты дура, — со стоном прижимаю ладони к лицу, — ты уже меня саму достала.

Меня резко дергает на кровати, когда на тумбочке вибрирует телефон. Тянусь к нему с тяжелым вздохом.

Андрей.

Звонок принимаю с обреченностью и ожиданием того, что мне сейчас прилетит новая порция оскорблений, какая я плохая мать.

— Да, Андрей? — откидываюсь вновь на подушки.

— Света заснула, — тихо отвечает мой будущий зять. — Подуспокоилась.

— Ясно, — закрываю глаза.

— Любовь… — секундное замешательство, — эта новость Свету испугала. Сильно испугала…

— Понимаю.

А что я еще скажу? Я вот чуть на начала преждевременно рожать, когда ко мне выскочила

Доминика с криками, что она дочь Богдана.

Я тоже очень испугалась.

— Я могла наговорить глупостей, — Андрей вздыхает на той стороне, — и она волнуется, Любовь, что у вас с Богданом после ее свадьбы будет развод. Да, она девочка взрослая, но… ей все равно страшно.

Я молчу. Моя дочь имеет полное право на страх перед несправедливым будущим, в котором ее папа и мама разведутся.

Зато детство у нее было замечательное. О таком папе, как Богдан, мечтала каждая девочка, которой не повезло родиться не в той семье.

— И я тоже волнуюсь, Любовь.

— Боишься, что свадьба будет не такой идеальной?

— Мне эта свадьба до одного места, Любовь, — честно признается Андрей. — Вы с Богданом станете и моей семьей. Естественно, что я переживаю.

— Мы взрослые, — тихо отвечаю я. — Разберемся. Ты, главное, береги Свету, Андрюш, и сделай свои выводы.

— Ну, Света пообещала, что убьет меня, если… ну, вы поняли.

— Поняла, только вот в жизни, Андрюш, что-то никого убивать не хочется, — усмехаюсь. — Вот совсем.

Напряженное молчание, и я понимаю, что Андрюша позвонил не только для того, чтобы сказать, как он переживает.

— Богдан узаконит свою внебрачную дочь?

Хмыкаю. Ну, конечно, Доминика — это вопрос о репутации и некрасивых сплетен.

— Даже если и так, то тебе не кажется, что спрашивать об этом стоит самого Богдана? — я сама удивляюсь тому, как быстро меняется мой голос. — И как это конкретно касается тебя, Андрюш?

— Я подумал… что это очень щекотливый вопрос…

— Который будет решать мой муж, — я сажусь и зло выдыхаю через нос, — прозвучит грубо, Андрей, но разберемся как-нибудь без сопливых.

— Грубо.

— Да, — четко проговариваю я, — но надо чувствовать, где проходит та грань, кода стоит замолчать, Андрей. Можно было остановиться на том, что ты переживаешь.

Это было бы мило и вежливо.

— Света права, что может случиться так, что мы будет сидеть за одним столом с…

— Остановись немедленно.

— Эту девочку никто не примет.

Сжимаю переносицу и крепко зажмуриваюсь, а после ровным голосом отвечаю:

— Андрей, а тебя никто не просит принимать или не принимать, — подползаю к краю кровати и встаю, — и давай на этом закончим, а то поссоримся.

Сбрасываю звонок и зло кидаю телефон на кровать. Вот же щенок. Торопливо выхожу из спальни, и в этот самый момент, будто почувствовав, из кабинета показывается Богдан с планшетом в руках.

Молча и одновременно замираем. Смотрит друг на друга.