Предатели Гора

Интересно, не ощущала ли Клио эти глубокие, темные, чудесные и одновременно пугающие эмоции внутри себя, не осознавала ли она законность своего подчинения мужчинам, не было ли у нее предчувствия ожидавшей ее судьбы. Не могло ли случиться так, что в тишине своего жилища, спрятавшись от всего мира, она, встав перед зеркалом, примеряла на себя рабский поводок. Как знать, я бы не исключал того, что там, перед зеркалом, надев на себя ошейник и поводок, она даже тренировала эти движения. Для одиноких женщин весьма обычно делать подобные вещи, зачастую в путах и цепях, выражая тем самым тоску по владельцу.

— Превосходно!

— Великолепно!

Возможно, что Клио, избирая столь опасный образ жизни, где-то на уровне подсознания понимала, что он рано или поздно мог бы привести ее к ошейнику.

— «Клио» — это может стать превосходной кличкой для рабыни, не так ли? — спросил я у мужчин.

— Верно! — поддержали меня сразу несколько человек.

Клио вспыхнула от удовольствия, и кажется, даже стала даже извиваться еще чувственнее, чем до этого.

Я не мог не видеть, что она уделяла слишком много внимания высокому парню.

— На живот, — скомандовал я Клио и, указав на седого мужчину, опираясь на лопату, стоявшего в стороне, потребовал: — Он скучает, обрати внимание на него.

Седой сапер усмехнулся.

— Нет! — вдруг выступил вперед высокий парень.

Мне показалось, что реши я сейчас противоречить ему, и он бросится в атаку. Клио остановилась и, не вставая с колен, обернулась и озадаченно посмотрела на него.

— Я покупаю ее! — заявил он.

— Она не какая-то там дешевая девка, — решил поторговаться я.

Оказалось, что я мог неплохо заработать Клио, и мне тут же захотелось выжать из этой сделки все возможное. Боюсь, что должен признаться в том, что иногда, без особых на то причин, во мне может вспыхнуть какая-то меркантильная жадность. Ну есть у меня такая черта характера!

— Серебряный тарск! — выкрикнул парень.

— По рукам! — поспешно крикнул, пока он не передумал.

Признаться, я не ожидал ничего подобного. Клио, выкупленная через Эфиальта, стоила мне всего тридцать медных тарсков. Возможно, увидев рвение этого товарища, я должен был начать торговаться с большей суммы, но, в конце концов, он захватил меня врасплох своим роскошным предложением, и даже у моей меркантильной жадности есть свои пределы, особенно когда я удивлен.

— На четвереньки, — скомандовал я Клио, и как только она это сделала, добавил, протягивая руку к рослому парню: — Серебряный тарск.

Монета мгновенно легла на мою ладонь. Я быстро убрал выручку в кошелек и снял свой поводок и ошейник с шеи проданной женщины. Не успел я еще спрятать эти аксессуары в мешок, как услышал сухой щелчок и тонкий вскрик Клио. Получившая свой первый ошейник рабыня, смотрела на владельца.

— Она неплохо танцует танец поводка, не так ли? — заметил я.

— У меня она будет делать это еще лучше, — мрачно заверил меня покупатель.

Клио быстро склонила голову, и, без какого-либо требования, поцеловала его ноги.

— Эй, а как насчет поделиться, — забеспокоился один из мужчин.

— Пусть она станцует еще, — призвал другой, — и без поводка.

— Пустить ее по рукам, — предложил третий, — всем по очереди.

— Она моя, — объявил высокий парень.

— А мы — твои товарищи по оружию, — напомнил четвертый.

— Верно! — поддержал его пятый.

— Не волнуйтесь, парни, — опомнился высокий. — Конечно, я поделюсь рабыней и моей удачей со всеми вами, просто не забывайте, что в конечном итоге, она принадлежит мне одному, и что это моя собственность.

Теперь все мужчины, напрочь забыв обо мне, столпились вокруг Клио. Я даже едва мог разглядеть ее за их спинами. Даже часовой с низкой деревянной платформы, возвышавшейся над укреплением, оставил свой пост, и поддавшись всеобщему ажиотажу, присоединился к ним.

Я, оставаясь незамеченным, отступил в ближайшую сапу, и через мгновение, повернулся и поспешил к стенам. Местами траншея была прикрыта настилом, который защищал рабочих и солдат. Не прошло и ена, как я добрался до конца прохода, оказавшись ярдах в двадцати от стены. Здесь все было завалено валунами, вероятно сброшенными со стены. Некоторые встретились мне еще в сапе, оказавшись там, пробив деревянные перекрытия. Когда я, с бешено колотящимся сердцем, появился из траншеи, я тут же принялся размахивать лоскутом белой ткани, которая на Горе, как и на Земле, является сигналом перемирия.

— Хей! — крикнул я, остановившись у самого подножия круто уходящего вверх контрфорса. — Не стреляйте! Я — друг. Я прибыл сюда от регента Ара Гнея Лелиуса, с сообщением для Амилиана! Впустите меня!

Ответом мне была полная тишина.

На этом участке стены не было никаких дверей или проходов, а большие городские ворота находились в сотнях ярдов отсюда. Впрочем, в такое время было сомнительно, чтобы их открыли даже для одного человека.

Я принялся еще энергичнее размахивать белой тряпкой.