Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью

Я не спала всю ночь, дожидаясь, пока утихнет крик и отец уйдет наверх. Но не смогла заснуть и после этого. Герард и Соня уже спали, а я все еще бодрствовала, когда в комнату прокрался Вим.

— Отец уже ушел спать? — прошептал он.

— Да.

— Он опять безумствовал по моему поводу?

— Да, он вопил, что ты опаздываешь, но мама перевела часы, чтобы он тебя не застукал.

— Хорошо.

Это был не первый и не последний случай, когда мама переводила часы. Благодаря ей для Вима все обошлось и сегодня. Он редко появлялся в школе и умудрялся как-то зарабатывать деньги.

— Смотри, Ас, вот на этом я зарабатываю, — сказал он и положил мне в руку комок какой-то буроватой массы.

Я понятия не имела, что это, но если Вим на этом зарабатывает, значит, это что-то хорошее. Я радовалась за него. Наличие денег увеличивало его независимость, и это бесило отца, еще более яростно старавшегося навязывать свои порядки.

Вима по-прежнему поколачивали. Маме приходилось туго с сыном, который игнорировал отцовские порядки и в то же время начинал походить на него своим поведением. Теперь она оказалась меж двух огней и не знала, как ей быть.

С переходом в старшие классы Вим изменился. Он стал недружелюбным и раздраженным и вел себя не менее агрессивно и импульсивно, чем его отец. Повлиять на его поведение мама не могла — ее мнение Вима просто не интересовало.

Он знал, что мама никогда не попросит поддержки у отца. Она никогда не сдаст своего сына этому психу. Она покрывала все его выходки, чтобы защитить от отцовских побоев.

Вим понял, что поставил маму в безвыходное положение, и беззастенчиво пользовался этим. Он делал что хотел и постоянно просил денег, которых ему все время не хватало. Если мама отказывала, он бесился и мог в ярости пробить кулаком дыру в двери или стене. Как и его отец, он отличался патологической ревностью и поколачивал всех своих подружек. На мамины упреки в этой связи он отвечал еще большей агрессией, и она сочла за благо молчать. Теперь я очень боялась его и старалась избегать так же, как избегала отца.

Еще в средних классах школы Вим стал приводить к нам домой Кора. Они учились вместе и днем, когда отца не было, забегали перекусить копчеными сосисками. Я всегда радовалась приходу Кора — он любил пошутить и был от природы жизнерадостным. С его появлением атмосфера в доме немного разряжалась.

По своему складу Кор разительно отличался от Вима. Он относился к жизни легко и всегда находил выход из положения. Большие проблемы оказывались у него мелочами, и он умел наслаждаться жизнью. Вим подражал ему, и это делало его лучше. Когда Вим был один, я старалась избегать его, но вместе с Кором с ним было нормально.

Кор подшучивал над нашими физическими недостатками и дал всем прозвища. Вима с его большим носом он называл «Носярой». Мой отец стал «Лысым», поскольку волос на его голове практически не осталось. Затем, из-за странностей отцовского поведения, это прозвище превратилось в «Лысого Психа». Кор довольно нахально называл маму по имени — Стентье. Соня получила кличку «Боксер», поскольку она занималась кикбоксингом и давала отпор, когда он пытался приставать к ней. Герард стал «Щербатым» из-за следов, которые оставила на его носу ветрянка. Я же как школьная отличница вполне предсказуемо стала «Профессором».

Отец терпеть не мог Кора, который его совершенно не боялся и со смехом воспринимал все крики и ругань. Лысый не мог на него влиять и все меньше и меньше влиял на Вима. Такой угрозы своей диктатуре он потерпеть не мог и выгнал Вима из дома.

После ухода Вима мы виделись, только когда они с Кором заходили пообедать к маме. Я считала, что ему повезло — он спасся от отца. Того же хотела и я и продолжала ежедневно молить Господа о ниспослании отцу смерти. Тщетно. Приходилось ждать, пока я не повзрослею достаточно, чтобы уйти из дому.

* * *

Я почти закончила среднюю школу и готовилась переходить в старшие классы. Я быстро схватывала новые знания и читала запоем. В нашей семье это выглядело необычно. В школе меня прозвали «Башкой», над чем довольно зло шутили дома. Братья и сестра считали меня «чудной», которая вечно старается «умничать». На каждое мое тщательно сформулированное замечание следовало общее: «Опять она за свое!» и приговор — зануда.

Чтобы я не очень переживала по поводу своей «странности», мама говорила, что я «такая умная, потому что сразу после рождения меня принял на руки студент университета», и его способности к учению перешли на меня. Не надо обращать внимания на все эти подначки, это бессмысленно.

У моих братьев и сестры было другой объяснение. Они считали, что я подкидыш. Я не кровная дочь своих родителей и не их родная сестра. Они говорили, что я ненастоящий член семьи.