Предательский язык тела и мимики. Как понять, что тебе не рады

Когда мы лжем, то может также возрасти частота, с которой мы манипулируем предметами, но только в том случае, когда наши руки надежно спрятаны (например, за или под столом): так, мы можем теребить край одежды, скручивая, скатывая или сжимая его, как лоскуток ткани.

Таким же образом мы можем дергать за кончики ногтей, скрести пальцем, теребить ремешок от часов, или край куртки, или же сжимать пачку сигарет в кулаке.

Ногами лжец всегда подает сигнал к бегству

, как уже говорилось в четвертой главе.

«Вынужденное» признание

Работая психотерапевтом, я не раз проводил экспертизы для суда или для адвокатского расследования: последнее связано с опекой над несовершеннолетними.

История, которую я хочу рассказать, относится как раз к таким: адвокат отца попросил меня оценить родительские способности этого последнего, а также помочь ему в суде. Бывшая жена обвиняла его в похищении сына, в то время как в действительности такого никогда не случалось. Хотя у нее нашелся свидетель: ее друг (на самом деле ее любовник).

Поскольку дело представляло из себя настоящий фарс, то адвокат отца хотел представить свидетеля, который смог бы вывести мошенников на чистую воду, а меня попросил помочь ему. Ему объяснили, на какие детали нужно обратить внимание, когда друг экс-супруги будет рассказывать об этом эпизоде; затем мы установили код, с помощью которого я буду подсказывать адвокату, как вести допрос на основе невербальных сигналов лжи, которые он может заметить: один удар по скамье означал: «Он волнуется»; два: «Он в затруднении»; три: «Он сдается». Великий день настал, свидетель уже стоял на месте, в то время как адвокат готовился приступить к делу. Друг женщины выглядел спокойным и уверенным в себе.

Первый вопрос заключался в просьбе рассказать о том, что он видел или слышал: его рассказ был очень аккуратным, точным, без лишних эмоций; даже слишком, чтобы быть достоверным.

В этот момент адвокат спросил его, в котором часу он прибыл на место после того, как подруга позвонила ему: «Ну, примерно в десять минут шестого, – ответил он, – я видел, как бывший муж схватил на руки упиравшегося ребенка и хлопнул входной дверью».

«Где вы живете?» – спросил адвокат. Тот ответил.

«Он сел на самолет, учитывая, что в тот день объездная дорога была закрыта из-за аварии!» Свидетель провел языком по губам, облизав их, широко раскрыл глаза, поднял и нахмурил брови и перевел взгляд на свою подругу, задержав его на несколько секунд, это означало, что он находится в затруднении и просит ее помощи. Какой удар!

Тогда свидетель признался, что все это было выдумкой и обвинил свою любовницу в том, что она им манипулировала.

Миссия выполнена!

Поведение в целом

В общем и целом лжецы взаимодействуют хуже, чем те, кто говорит правду, они склонны порицать других и жаловаться; кроме того, они предпочитают сохранять нейтральное или серьезное выражение лица.

Фрэнк Хорват, Брайан Джейн и Джозеф Бакли разработали портреты правдивого человека и лжеца: невинный человек на допросе склоняется к сотрудничеству, он ожидает, когда его оправдают, выражает возмущение в отношении виновных и выглядит спокойным и искренним.

Виновный, напротив, уклончиво отвечает на вопросы, выглядит беспричинно обеспокоенным и тревожным из-за того, что на него упало подозрение; отвечая, он бывает очень собран и насторожен; он более осмотрителен, а его ответы кажутся заранее заученными.

Британский психолог Алдерт Врий с несколькими коллегами, изучавший эту тему, заметил, что тот, кто говорит правду, кажется более встревоженным, растерянным и естественным, когда ему разъясняют причину допроса; кроме того, менее вероятно, что он назовет имя кого-либо, кто точно не совершал никакого преступления, в противном случае, ему пришлось бы солгать.

Вербальные улики, разоблачающие лжеца

На вербальном уровне лжецы также могут выдавать себя.

Их манера речи может быть менее свободной, с немотивированными и часто слишком долгими паузами; паузы могут перемежаться междометиями (типа: хм, гм, а, мм и т. п.)

Для лжецов характерно использование вводных слов и устойчивых выражений (которыми они заполняют свою речь), и лишенных какой бы то ни было коммуникативной ценности (такие как «ты знаешь», «хорошо», «в действительности», «как говорят» и т. п.).