Предательство Борна

Мэттью Лернер сидел в углу «Золотой утки». Хотя этот небольшой ресторан расположен в китайском квартале, он упоминается практически во всех путеводителях по Вашингтону, из чего следует, что здесь постоянно толкутся туристы, а местные жители его избегают – в том числе и члены того странного тайного братства сотрудников правительственных и правоохранительных органов, к которому принадлежал Лернер. И это, разумеется, как нельзя лучше устраивало Лернера. В Вашингтоне у него было добрых полдюжины таких мест, где он встречался со своими осведомителями и другими темными личностями, к чьим услугам прибегал. В зале, полутемном и пустом, пахло кунжутным маслом и крепкими специями, а также бурлящим содержимым просторной духовки, откуда периодически извлекались цыплята, запеченные в тесте, и рулеты с яйцом.

Лернер нянчил пиво «Цинтао», отпивая его прямо из бутылки, поскольку на него произвели неприятное впечатление жирные подтеки на стекле стакана. Сказать по правде, он с большим удовольствием выпил бы виски, но только не сейчас. Только не перед этой встречей.

Пискнул сотовый телефон, и, раскрыв его, Лернер прочитал пришедшее текстовое сообщение:

«ИЗ ЧЕРНОГО ВХОДА НА 7 УЛ. ЧЕРЕЗ 5 МИН».

Тотчас же уничтожив сообщение, Лернер убрал телефон в карман и взял бутылку. Допив пиво, он положил на столик несколько купюр, взял плащ и прошел в туалет. Разумеется, ему было хорошо знакомо внутреннее расположение ресторана, как и всех остальных конспиративных явок. Справив нужду, Лернер вышел из туалета и повернул направо, мимо кухни, окутанной паром, наполненной голосами, говорящими по-китайски, и сердитым шипением огромных чугунных сковородок, поставленных на открытый огонь.

Толкнув дверь черного хода, Лернер вышел на Седьмую улицу. Там его ждал «Форд» последней модели, в Вашингтоне машина совершенно безликая, поскольку все правительственные ведомства, когда речь заходит о средствах транспорта, обязаны покупать исключительно американское. Быстро оглянувшись по сторонам, Лернер открыл заднюю дверь и скользнул внутрь. «Форд» тотчас же плавно тронулся с места.

Лернер откинулся назад.

– Привет, Фрэнк.

– Здравствуйте, мистер Лернер, – ответил водитель. – Ну, как ваши шпионские делишки?

– Да как всегда, – сухо ответил Лернер.

– Понятно, – кивнул Фрэнк. Здоровенный мужчина с бычьей шеей и накачанными мышцами, он все свободное время проводил в тренажерных залах.

– Какое сегодня настроение у министра?

– Угадайте. – Фрэнк щелкнул пальцами. – Подберите нужное слово.

– Злится? В ярости? Жаждет крови?

Фрэнк взглянул на него в зеркало заднего вида.

– Вот это уже близко к истине.

Они проехали по Мемориальному мосту имени Джорджа Мейсона, затем свернули на юго-запад к Мемориальному парку имени Вашингтона. Лернер подумал о том, что здесь все названия имеют приставку «мемориальный». Вот он, популизм в худшем своем проявлении. То самое, что выводит министра из себя.

Длинный лимузин ждал их на подъезде к грузовому терминалу международного аэропорта. Мощный двигатель сердито ворчал, словно самолет, готовый идти на взлет. Как только «Форд» остановился, Лернер вышел из машины и быстро пересел в лимузин, как делал уже не раз на протяжении последних лет.

Внутри лимузин не имел ничего общего с салоном какого бы то ни было пассажирского средства, за исключением президентского авиалайнера. При необходимости окна закрывались стенками из полированного красного дерева – как это было сделано сейчас. Письменный стол из ореха, современный центр связи, мягкий диван, легко превращающийся в спальное место, два таких же мягких крутящихся кресла и приземистый холодильник довершали картину.

За письменным столом сидел импозантный мужчина лет под семьдесят, с нимбом коротко остриженных серебристых волос, быстро бегающий пальцами по клавиатуре переносного компьютера. Его большие, чуть выпученные глаза оставались такими же настороженными и пристальными, какими были в молодости. Они никак не вязались с запавшими щеками, бледной кожей и дряблым подбородком.

– Добрый вечер, господин министр, – с нужным сочетанием уважения и почтения произнес Лернер.

– Присаживайся, Мэттью. – Отрывистое техасское произношение министра обороны Хэллидея выдавало в нем человека, который родился и вырос в городских джунглях Далласа. – Тебе придется немного подождать.

Лернер устроился в кресле. Бад Хэллидей продолжал работать. Этот человек не мог долго находиться на одном месте. Больше всего Лернера привлекало в нем то, что он сделал себя сам, поскольку вырос вдалеке от богатых нефтяных полей, породивших многих политиков, с которыми Лернер имел дело, бывая в тех краях. Свои миллионы министр заработал по старинке, поэтому он никому и ничем не был обязан, в том числе и президенту. Все сделки, которые Хэллидей проворачивал в своих интересах и в интересах своих избирателей, были настолько изощренными и политически ловкими, что неизменно добавляли ему веса, при этом не ввергая его в долги перед коллегами.