Предательство Борна

– Ты успел это выяснить до того, как тебя взяли в плен?

– Да, это был груз урана. Я захватил с собой детекторы радиационного излучения. – Линдрос устремил взгляд на бездонное черное небо за толстым стеклом иллюминатора. – Вначале я думал, что «Дуджа» охотится за ВИРами. Однако на самом деле в этом нет смысла. Я хочу сказать, зачем террористам нужны возбуждаемые искровые разряды, если только у них нет… – Его тело содрогнулось в новом спазме. – Мы должны исходить из предположения, что у них есть всё. И ВИРы, и, что гораздо страшнее, средства для обогащения урана. Мы должны исходить из предположения, что террористы делают ядерную бомбу.

– Я сам пришел к такому же заключению.

– Причем речь идет не о «грязной бомбе», пустяке, способном поразить пару кварталов. Это будет уже что-то настоящее, обладающее достаточной мощностью, чтобы разрушить крупный город, заразить радиацией окрестности. Во имя всего святого, речь идет о миллионах жизней!

Линдрос был прав. Пока врач осматривал Мартина, Борн позвонил из Джибути Старику, вкратце рассказал ему о состоянии Линдроса, о текущем положении дел и, самое главное, о том, что им удалось выяснить про угрозу со стороны «Дуджи» и про возможности террористов ее осуществить. Однако сейчас он мог думать лишь об одном – как помочь своему другу.

– Расскажи мне о том, что было с тобой в плену.

– Особенно рассказывать нечего. Большую часть времени у меня на голове был капюшон, перекрывающий лицо. Хочешь верь, хочешь не верь, но я с ужасом ждал тех моментов, когда его с меня снимали, так как это означало, что Фади начнет меня допрашивать.

Борн почувствовал, что вышел на тонкий лед. И все же ему нужно было узнать всю правду, какой бы страшной она ни оказалась.

– Фади знал, что ты из ЦРУ?

– Нет.

– Что ты ему сказал?

– Я ему сказал, что работаю в АНБ, и он мне поверил. У него не было никаких оснований сомневаться в моих словах. Для этих людей все американские правоохранительные ведомства кажутся на одно лицо.

– Фади требовал от тебя информацию о размещении сотрудников АНБ, о поставленных перед ними задачах?

Линдрос покачал головой.

– Как я уже сказал, его интересовало только то, как я вышел на его след и что мне известно.

Мгновение Борн колебался.

– И он это выяснил?

– Джейсон, я понимаю, к чему ты клонишь. Но у меня было сильное подозрение, что, как только я сломаюсь, Фади со мной расправится.

Борн снова умолк. Дыхание Линдроса стало частым и быстрым, на лбу выступил холодный пот. Врач предупредил, что, если действовать слишком поспешно, слишком резко, возможна ответная реакция.

– Может быть, мне позвать врача?

Линдрос покачал головой.

– Дай мне минутку. Все будет хорошо.

Сходив на кухню, Борн приготовил подносы с едой. Стюардов на борту самолета не было – лишь врач и вооруженные пилот и второй пилот, сотрудники ЦРУ. Вернувшись на место, Борн протянул один поднос другу, другой оставил себе. Какое-то время он молча жевал. Ему было приятно видеть, что Линдрос немного успокоился и тоже притронулся к еде.

– Расскажи, что произошло в мое отсутствие.

– Мне очень хотелось бы тебя обрадовать. Однако, боюсь, нечем. Твои люди взяли того торговца из Кейптауна, который продал ВИРы «Дудже».

– Ах да, Хирама Севика.

Раскрыв портативный компьютер, Борн вывел на экран фотографию Севика и показал ее Линдросу.

– Это он?

– Нет, – ответил Линдрос. – А что?

– Это тот человек, которого взяли в Кейптауне и доставили в Вашингтон. Ему удалось бежать, при этом один из его подручных убил Тима Хитнера.

– Проклятие! Хитнер был отличным парнем. – Линдрос постучал пальцем по экрану. – В таком случае кто это?

– Полагаю, это Фади.

Линдрос не мог поверить своим ушам.

– Он был у нас в руках и мы его отпустили?

– Боюсь, что так. С другой стороны, это первое указание на то, как выглядит Фади в действительности.

– Дай-ка посмотрю. – Линдрос пристально всмотрелся в фотографию. Наконец он сказал: – Господи, это действительно Фади.

– Ты уверен?

Линдрос кивнул.

– Он был там, когда нас сбили. Здесь он в гриме, но я узнаю форму лица. И его глаза. – Снова кивнув, он вернул компьютер. – Да, это Фади.

– Ты не мог бы набросать его портрет?

Линдрос кивнул. Борн ушел и вскоре вернулся с альбомом и горстью карандашей, полученных у пилота.

Линдрос принялся за работу. Борн, не удержавшись, высказал еще одну вещь, которую заметил в своем друге.

– Мартин, у тебя такой вид, как будто ты хочешь сказать мне еще кое о чем.

Линдрос оторвался от альбома.

– Вероятно, ничего в этом нет, но… – Он покачал головой. – Когда я оставался один на один с другим человеком, допрашивавшим меня, неким Аббудом ибн Азизом, правой рукой Фади, тот постоянно называл одно и то же имя. Хамид ибн Ашеф.

– Я такого не знаю.

– Да? А мне казалось, я видел это имя в твоем досье.

– Если так, должно быть, речь идет об операции, задуманной Алексом Конклином. Но если я и имел к ней какое-то отношение, то в памяти у меня ничего не сохранилось.