Предательство истины

– Наши военные на фронте получали около ста тысяч гривен в месяц, – продолжил Майман. – Но на что они могли их потратить в окопах? Был только один товар, который давал хоть какое-то облегчение – наркота. – Уголки его рта приподнялись в язвительной улыбке. – Они курили, нюхали, кололись – что угодно, лишь бы не уснуть, забыть, выжить. И на эту дрянь они тратили все деньги, которые зарабатывали своей кровью на фронте.

Было очевидно, что Майман испытывает какую-то извращенную гордость за свою роль в этом грандиозном спектакле. Его слова рисовали образ правительства, манипулирующего отчаянием своих солдат, игру власти, в которой главной жертвой становится человечность. В окопах страх, зависимость и предательство были не врагами, а бизнес-моделью.

– Боже мой! – только и смог воскликнуть я.

Но он еще не закончил.

Пробираясь через дебри преступности и коррупции в рассказе Маймана, я чувствовал себя грязным. Я понял, что проблема гораздо сложнее, чем я мог себе представить.

Глаза моего собеседника сияли, он словно наслаждался теми гнусными вещами, о которых рассказывал. Казалось, что Майман откровенно гордится глубиной и размахом преступлений, свидетелем которых он стал.

Он слегка нахмурил брови, когда приступил к рассказу о еще более жестоких вещах.

– Оружие, – произнес он и сделал многозначительную паузу. – Черный рынок оружия – это практически основа экономики. И, прошу заметить, не просто какие-то обычные винтовки и патроны. Нет, речь идет о продвинутых системах вооружения, которые нам поставляют западные страны. Их отправляют для наших военных, а не для того, чтобы они попали в руки каких-то мелких бандитов. Я лично участвовал в таких сделках, что… вы мне даже не поверите. – Майман откинулся на спинку кресла, губы его скривились в самодовольной улыбке. – Один раз я вез в машине аж десять «джавелинов». За каждую из этих малышек покупатель отвалил целое состояние.

Его голос задрожал от волнения, но оно было вызвано не страхом. Нет, он испытывал извращенное удовлетворение, восторг от масштабов операции, в которой ему довелось поучаствовать, оттого что он был частью этого грандиозного преступного мира.

– Эти ракеты, – вкрадчивым шепотом продолжил он, – не предназначались для продажи. Нам их направили для защиты Украины от российских танков. Но они лежали в моей машине, ждали своего анонимного покупателя.

Он рассказывал о своих преступных приключениях с дерзкой вызывающей уверенностью. Он не боялся опасности и смотрел смерти прямо в глаза с самодовольной улыбкой на лице.

– Вы когда-нибудь чувствовали в своих руках такую разрушительную мощь? – с нескрываемым восхищением поинтересовался Майман. – Могу вам сказать, что это невероятное ощущение. Все тело наливается пьянящей энергией, когда держишь оружие, способное сеять абсолютный хаос. Самое смешное, – ехидно добавил он, – это то, что оружие передавали нам из лучших побуждений, чтобы помочь против российской агрессии. А мы продавали его на черном рынке за огромные деньги.

После этих слов тишину комнаты, в которой он находился, разорвал его гомерический хохот.

– Иронично, не так ли? В конце концов, это всего лишь бизнес. Война – дело прибыльное. А эти ракеты всего лишь верхушка айсберга.

После этих интригующих слов на его губах заиграла довольная улыбка, он откинулся назад и принялся размеренно качаться в кресле, пока я размышлял над ужасающим масштабом коррупционных схем, о которых он мне рассказал.

Рассказы Маймана очертили целый скрытый мир, где оружием торговали так, будто это не орудия смерти, а какой-нибудь секонд-хенд. Его слова гулким эхом пронеслись по уголкам моего сознания. Грандиозная преступная сеть украинского правительства развернулась от Киева до Дубая, европейское и американское оружие наводнило улицы Европы и Южной Америки, а сотни миллионов долларов перетекли на банковские счета тех, кто стоял за этой схемой.

– Это процветающий бизнес, – цинично заключил он. – Огромный бизнес. Военная экономика. Каждая сделка приносит кучу денег. Черный рынок оружия – это золотая жила.

Это были не просто бредни заблудшего вояки. Это были признания человека, глубоко увязшего в огромной коррумпированной сети, человека, который сам когда-то принимал непосредственное участие в ужасных преступлениях. Его откровения свидетельствовали о том, что нити коррупции простираются гораздо дальше, чем можно себе представить, и Майман, наглый и самодовольный, казалось, жаждал обо всем рассказать.

Но вот голос Маймана стал серьезным, в его тоне прозвучала настороженность, от которой у меня поползли мурашки по коже.

– Это паутина, которая выходит далеко за рамки того, что вы можете себе представить, – предупредил он. – И дело не только в наркотиках. Эта преступная сеть охватывает даже мошенничество с кредитными картами, представляете? Они создали высокотехнологичную и безжалостную криминальную империю.

Он слегка отклонился назад, скрестил руки на груди и мрачно улыбнулся.